И хочется и колется

Он не возражает. Лишь подбородок у него становится ещё твёрже. Челюсть, видимо, разрабатывает, чтобы откусывать удобнее было. Клац – и перекусил.

– Платья примеришь? – спрашивает он мягко. Голос его совершенно не вяжется с каменным выражением лица.

– Ну не выбрасывать же их? – шевелю бровями, пытаясь иронизировать.

У Крокодила, как и раньше, глаз – алмаз. Будто на меня шито. И сумочка красному платью в тон. Туфли идеально подошли. Помнит? Один-единственный раз выбирали когда-то…

– Мам, ты у меня такая кгасавица! – восхищённо говорит сонный Костик. Проснулся. Совсем мало поспал ребёнок. Весь режим ему поломали с этими играми в примерное семейство. – Это я выбигал! Здогово, пгавда?

– Ты молодец, – целую его в густую копну волос, – спасибо тебе большое, мой юный ценитель прекрасного. Может, ещё поспишь? А то вечером кто-то будет потом вялый и капризный.

– Поспишь с вами, – надувает губы Костя, и я впервые вижу, что и от Крокодила он кое-что унаследовал: черты лица разные, а мимика очень похожа. – Там мистег Жиг огёт на балконе! Мы его закгыли, а выпустить забыли! Ты же знаешь, как он не любит сидеть в ссылке!

О, да. Как-то было не до кота.

– Мистер Жир? – ржёт за спиной Крокодил. – Срочно меняем имя коту, очень подходит!

И пока я подбираю слова, чтобы прочитать нравоучение, что нельзя ребёнку потакать, он и без него находит поводы перековеркать всё, Генка уходит в нашу комнату и через несколько мгновений оттуда пулей вылетает рыжий шар. Шерсть дыбом, хвост трубой. И на кухню толстой задницей потрусил. О, да!

– Пойдём, Котя, – воркую я, обнимая сына. – Поспим ещё немножко.

У Костика круглые глаза. И рот тоже буквой «о» приоткрыт, но я не даю ему слова сказать. Сына запихиваю в комнату. Крокодила из комнаты выталкиваю. Сейчас ему мистер Жир покажет, где раки зимуют.

Ещё через минуту до нас доносятся сдавленные чертыхания главы семейства.

– Ну зачем ты так, мам? – огорчается Костя. – Гене ж больно!

И мне становится стыдно, правда. Но совсем чуть-чуть. Капельку. Потому что чувствую я себя отомщённой. Мистер Рыж – это вам не нежный пушистый зайка. Это пять килограмм убойной силы с бездной энергии и гениальными способностями ведения партизанской борьбы за лучшие куски жратвы.

Ну, а что Крокодил хотел? Кормил мясом? Пусть теперь расплачивается!

27. Час Икс

Геннадий

Этот рыжий гад укусил меня за ногу. Вот взял – и вонзил клыки в лодыжку. Затаился где-то под столом, а потом прыгнул – и покусал. Нога в крови, я – в ярости. А эта сволочь сидит, уши прижал и рычит.

– Раз кусаешься – на голодный паёк. Всё, лавочка прикрыта. Я тебя из ссылки выручил, мясом кормил, а ты меня – и за палец, и за ногу. Обнаглел, животное!

Кот слушал меня так, словно понимал. У него даже глаза виноватые стали. Присел я и призадумался. Крепко призадумался. Завтра бабка прилетает. А мы дитя в сад не пристроили толком да и вообще. Есть шанс спалиться с этими фамилиями разными. К тому же Лилька от меня держится на расстоянии, как от прокажённого. Целоваться даже не захотела. И слова её обидные за живое зацепили.

Нет, так-то она права, конечно. В некотором роде. Но не совсем же чужие всё же. И вообще. Короче, грустно мне почему-то.

– Ты что сидишь? – шипит на меня Лилька. Я и не заметил, как она подкралась ко мне. – У тебя нога в крови!

– А что делать? – меланхолично спросил, не трогаясь с места.

– Про-мы-вать! – по слогам объяснила мне как дурачку. А, точно. Хозяйственным мылом, которого у меня нет. Зато у Лильки оказалось. Она его из сумочки вытащила и потрясла бруском прямо у меня перед носом. – Я так и знала, что ты беспомощен, хуже Коти. Вот, купила! Быстро марш в ванную и промыть рану.

– Не будь твоего кота, я бы горя не знал, – огрызнулся для проформы.

– Движимое и недвижимое – ты согласился, – глаза прищурила, руки в боки. Фу-фу-фу, какая!

В общем, рану я промыл. Костик выспался. Мы съездили и забрали документы в садик. И я частично выдохнул. Что-то приблизительно начало налаживаться и вырисовываться.

– Завтра приезжает Джина, – напомнил я вечером Лиле и Коте.

– Помню: папа и бабушка, – сказал гениальный ребёнок. Умнейший пацан, жаль, что не мой.

– Мне на работу надо, – обозначила территорию Лиля.

Знал бы, что она трудоголик, не женился бы. Что она там делает, кстати? Неплохо бы проконтролировать. А то дал ей зелёный свет, а она, смотрю, старается. Гепардовну мне до инфаркта доведёт, где я потом такую хозяйственную сотрудницу найду?

– Ну, в общем, мы все с утра – кто куда. Мы на работу поедем, Костик – в новый садик. А Джина прилетает где-то в обед. Я её встречу, а вечерком всем семейством – под ясные бабулины очи.

На том и порешили. Всех такой расклад устроил. Только ночью мне не спалось. Всё вспоминал, ворочался, страдал. Невыносимо дёргала ранка на ноге. Чтоб этому коту было пусто.

Посреди ночи толстозадый террорист снова припёрся ко мне в комнату, открыл дверь и развалился в ногах. Лизать себе то самое. Я был на Рыжа зол, но выгнать его духу не хватило. Неожиданно под его чавкающе-лижущие звуки я уснул.