И хочется и колется

– Всенепременно, – вежливо склоняю голову и слышу, как сзади давится сухим смехом Джина. – Понял, раскаялся, принял к сведению.

– Вот и замечательно, – улыбается Булочка, показывая очаровательные ямочки на пухлых щёчках. – Иди ко мне, киса, – неожиданно приседает она на корточки, и эта рыжая сволочь, тряся хвостом, трётся мордой о девичью ладонь. Само совершенство. – Какой ты красивый! Но прививки нужно делать, понял?

Я так и не понял, кому было сказано это «понял», но на всякий случай пообещал:

– Мы обязательно сделаем все необходимые процедуры.

– Будьте здоровы и не болейте! – озарила Булочка мою прихожую ещё одной улыбкой, сверкнула ямочками и помахала Мистеру Рыжу рукой: – Пока, киса, не балуйся!

– Какая хорошая девочка… – задумчиво протянула Джина, и я очнулся. Кажется, я созерцал закрывшуюся за девицей дверь. Непростительно долго созерцал.

– Я уже женат! – испугался, узрев на Джинином лице слишком характерные мыслительные процессы. – И не собираюсь менять жену ни на какие Булки!

– Пф! – фыркнула Джина пренебрежительно. – Можно подумать, ты центр Вселенной, Геннадий. Есть много непристроенных и неженатых – подчеркну – мужчин. А я не та, кто разбивает семьи в угоду каким-то моим симпатиям. Меня вполне устраивает Лиля в качестве твоей супруги. Нужно лишь её научить правильно обращаться с деревянными инструментами.

– С балалайками, что ли? – тупонул я.

Джина окинула меня насмешливым острым взглядом и растянула тонкие губы в ехидной усмешке.

– С мужчинами, дорогой мой внук, с мужчинами!

 41. Важное признание

Лилия

Я ни о чём не жалела. Ни о бурной ночи, ни о тех же граблях. Утром даже подумалось: уж если падать в грех, то с ним. Он свой, хоть и Кактус. Об него уколоться не больно, а головокружительно прекрасно. И да: он великолепен, хоть сравнивать мне не с кем.

С ним я чувствовала себя Женщиной. Желанной, самой лучшей. Королевой. Именно сейчас, в этот отрезок времени.

Всё, что было у нас до этого, вспоминалось бледной тенью, незавершённым рисунком, набросанным наспех. Смазанная акварель. Краски и тона подобраны верно, а цельности нет.

Сейчас всё по-другому. Как точный выстрел. Как вспышка, без которой сложно жить. Можно, наверное, но почему-то из закоулка выползает вопрос: а зачем?..

А может, Генка просто мой. Тот самый. Единственный. Но об этом я старалась не думать вообще.

Котю – в садик, сама – на работу. А там нескучно. Там вечный бой.

Несмотря на раннее утро, Гепардовна уже на месте. Истово выносит мозг Бандиту, который тоже предпочитает приступать к работе пораньше.

– Сколько будет продолжаться это безобразие? – вопрошает Ева Браун с холодным блеском в глазах и жёстким металлом в голосе.

На мой взгляд, уже как бы нет никакого безобразия: чётко прорисовывается оазис, выложенный декоративными камнями. Да, до совершенства далеко, но понять что это здорово, уже можно.

– Мадам, – щурит весёлый глаз Бандит, – я весьма польщён вашей высокой оценкой моего гениальнейшего труда!

На Серёге можно выспаться, если он поймал тот самый «дзен». Он само спокойствие и удавий пофигизм. Ему побоку прыжки Гепардовны и попытки укусить. Но есть и ещё кое-что. Я вдруг это вижу весьма явно после ночи любви: она ему нравится.

Я словно другими глазами смотрю на Евангелину и на Серёгу. Она – вся такая из себя модель. Он – потомок хиппи и рокеров. Сложно найти более неподходящих друг другу образов. Но… почему-то в голове тюкается мысль: а вдруг?.. Столкнуть их, как два поезда. И вместо крушения может получиться отличная сцепка вагонов.

Впрочем, зная Бандита, он сам устроит любое землетрясение и вполне способен добиться своего, если желание в нём достаточно яркое.

– Терпение, Ева Бертовна, – вклиниваюсь я в их перепалку. – Скоро, я надеюсь, вы оцените наш профессионализм и умение удивлять.

Она застывает, как гладильная доска: слишком прямая и слишком деревянная. Кажется, я слышу, как крошатся её белоснежные зубы. Гепардовна разворачивается на сто восемьдесят градусов и гордо уходит. Бандит восхищённо оглаживает взглядом её выдающийся зад.

– Ух-х-х… – выдыхает он сквозь стиснутые губы.

– Справишься? – спрашиваю нейтрально, но Серёга всегда понимает меня правильно.

– Думаю, за недельку успею.

Если что, это он и о работе, и о предмете своего вожделения. Я б с удовольствием понаблюдала, будь у меня времени побольше. Но у меня дома – свой личный дурдом и кинотеатр, поэтому, видимо, в истории «Бандит – Гепардовна» придётся только эпилог пролистнуть.

Крокодил позвонил в самый ответственный момент: я стояла попой кверху и сажала растения в уже законченном «завитке». Перчатками я так и не научилась пользоваться, поэтому долго вытирала руки, доставала телефон, нажимала на кнопку. Кактус успел позвонить за это время трижды. Звучало это так, будто в доме пожар и наводнение одновременно. Да, терпение – не конёк моего драгоценного мужа.

– Лиль, у тебя всё в порядке? – он волнуется. По телу разливается непростительный жар. Я даже глаза прикрыла от счастья.

– Всё хорошо, Ген, я работаю. Прости, не сразу смогла ответить.