И хочется и колется

– Да. У нас всё отлично, подтверждаю её догадку и стараюсь отвечать на её многочисленные вопросы односложно: «да» или «нет». И то не уверен, что попадаю в такт её размышлениям с подвохом. Но на самом деле мне плевать: мы сегодня здесь, завтра вернёмся домой, и какая разница, чем будут развлекаться кумушки у подъезда?

– Вы идите, идите, – кивает она на лестницу, – я пригляжу, не беспокойтесь.

Ни секунды не сомневался, что Федотовна – наш человек. Торжественно вручаю ей ключи от квартиры, где осталось наше прошлое, а настоящее ещё не заселилось.

– Слава ждёт нас, – сказала Лиля после разговора по телефону.

Она отчаянно трусит – я вижу.

– Не бойся, – накрываю её ладонь своей, – я с тобой!

И она успокаивается. А мне хорошо от этого. Доверяет? Я бы хотел ей в голову залезть, узнать, что там, о чём думает.

– Спасибо, Ген, – шевелит она пальцами. – Я ему не доверяю. И не знаю, как бы сама… без тебя…

Мне впору хвост павлиний распустить – так её слова греют, самооценку поднимают. Нет, шоколад явно занимает лидерские позиции! Зефир и рядом не стоял – пусть вон скромно усыхает на самой дальней полке.

Славик нас ждёт не где-нибудь, а в офисе. Небольшой такой, но уютный. У него секретарь – женщина неопределённого возраста. Я почему-то думал, что он топ-модель с ногами от ушей посадит рядом с собой.

На поверку, Славик волнуется ничуть не меньше, чем Лилька до этого. Она всю дорогу сюсюкала по телефону с Костиком и подругой. Улыбалась и вообще находилась на другой планете, а не рядом со мной. Меня вначале ревность накрыла, а потом я вдруг понял, что радуюсь: Лилька улыбается, светится, успокоилась. Это самое главное. А я уж как-нибудь перетопчусь со своими собственническими замашками.

Бывший Лилькин отчим сидит в кресле, а цвет лица его отдаёт зелёным. То ли правда струхнул, то ли не спал, плохо себя чувствует или ещё что. Как-то мне Алдошина не жаль совершенно. Мне бы побыстрее выяснить, что к чему, и забыть обо всём, как вчерашний муторный сон.

– Я подготовил все бумаги, чтобы передать дела, – голос у него тихий и усталый. – Мне ничего не нужно, правда. Я просто хочу исправить ошибки прошлого. Раздать долги. Освободиться от груза, что висел все эти годы на моих плечах.

Мне вдруг становится душно. Так, что хочется рвануть ворот рубашки, услышать, как отлетит верхняя пуговица, и хоть немного вдохнуть. Он не лгал. Вот он – зефир. Большой и воздушный. Сладкий, наверное.  Понятно, что это не тот бизнес, который позволяет ворочать миллионами, но для Лили – очень хорошая альтернатива. Она может остаться здесь и стать королевой цветов. Как её мама. И что тогда делать мне?

– И что мне теперь делать? – спрашивает она в унисон с моими мыслями. Я даже вздрагиваю от неожиданности – так она кстати эту фразу произносит.

Славик пожимает плечами и улыбается, как печальный Пьеро. Ему только белого грима на лице не хватает.

– Жить, Лиль. Радоваться. Развивать бизнес. Всё твоё. Университет можно закончить и здесь. А захочешь – бизнес расширишь. Даже на мировой рынок выйдешь при желании. Всё в твоих руках. Ты ведь умная, как мама.

Ну, да. Главное – зефирчик пожирнее подсунуть, показать товар лицом, там, где завитушки легли идеально. А мятые бока спрятать. Недостатки скрыть.

– Не подписывай, Лиль, бумаги. Вначале нужно выяснить, не должен ли чего этот деятель кому-нибудь. А то станешь владелицей не понятно какого бизнеса и попадёшь в чьи-нибудь руки.

Я говорю и наблюдаю за лицом Алдошина, но то ли он готов к подобному, то ли не врёт.

– Ваше полное право, – разводит он руками, – можете проверять.

– И проверим. Я закажу аудит. Причем полный. И никуда спешить Лиля не будет. Мало ли что ты тут подсовываешь.

– Можешь хоть в космос слетать, Северин, – скалит зубы Святославик, – от этого ничего не изменится. Лиль, ты теперь владелица очень хорошего бизнеса. А я подожду, конечно, пока в этом убедится этот… недоверчивый человек с замашками императора.

Он другое хотел сказать, но сдержался. И правильно сделал. Потому что желание подправить ему горбинку на носу росло в геометрической прогрессии.

– Слав, ты не обижайся, – голос у Лили твёрдый, как и её взгляд, – но я всё же с доводами Гены согласна и прислушаюсь к его мнению.

С этим мы и ушли. Лиля молчала, а я начал поднимать старые связи. Ничего, я таких экспертов из столицы выпишу, они здесь всё по камешку разберут, перетрясут каждую бумажку.

На пятом звонке Лиля отобрала у меня телефон.

– На дорогу смотри и спокойно веди машину. Я ещё жить хочу. А всем этим можно заняться и позже. Не горит.

И я успокоился. Зефир снова отошёл на задний план. Где только взялся этот Святославик, внёс смуту и потревожил моё собственное царство, где я понимал, как руководить и управлять процессом. А сейчас… все висит на каком-то непонятном волоске.

– Вот! – Федотовна с гордостью вручила нам ключи от нашей квартиры, будто награждала за хорошее поведение. – Чисто, уютно, идеальный порядок!

– Спасибо большое! – приложил я руку к сердцу и попытался сунуть старушенции купюру. Федотовна оскорбилась.