И хочется и колется

– Я от души, а не выгоды ради, – поджала она губы. – Мы ведь соседи. Соседям нужно помогать! Не обижайте меня, Геннадий!

И я не стал. Извинился. И подумал, как всё же можно её отблагодарить, чтобы по-человечески и необидно.

Лилька бродила по комнатам, как потерянная. У неё сейчас совершенно другое лицо. Будто вместе с пылью и грязью отсюда вымели то, что имело для неё смысл и значение.

– Лиль, я есть хочу, – решил я немного привести её в чувство.

Лилька очнулась.

– А, да-да, конечно.

Стараться особо ей не пришлось – Лолита снарядила нас в поход с большим запасом еды. Я смотрел, как Лиля достаёт продукты из переносного холодильника, полностью погруженная в свои мысли. При таком раскладе она способна испортить даже нормальную еду.

Со вздохом усадил её на стул. Занялся продуктами сам.

– Самое страшное, я не знаю, что со всем этим делать, – наконец-то озвучивает она то, что её угнетает. – Я не хочу возвращаться сюда. Не хочу заниматься бизнесом. Или не знаю.

– Разберёмся, – бросаю ей сухо. – Любой бизнес можно продать, если нет желания им заниматься. К тому же, вначале нужно проверить, если ли этот бизнес, или Святославик что-то выкручивает, пытаясь спихнуть на тебя ответственность. С него станется.

Лиля кивает, но всё равно не возвращается ко мне. Сидит, словно нет её здесь. И тогда я бросаю еду. К чёрту. Подождёт. Резко бросаю, чтобы она услышала. О, да. На звук упавшего ножа Лилька всё же поднимает глаза.

Я выхожу из кухни. Иду в большую комнату. По дороге из кладовки достаю надувной матрас. Краем глаза слежу за дверью. Да, она пошла за мной. Стоит в проёме, пялится, как распрямляются округлые бока надувного чудовища.

Когда дело сделано, я сажусь на этот остров в «океане» и наконец-то смотрю на Лильку.

– Ну, что, Северина, не желаешь ли позаниматься акробатикой? Смотри, как здорово, – хлопаю рукой по мягкой поверхности. – Иди ко мне, будем расслабляться.

 57. На правду не обижаются

Лилия

Он вытянул меня оттуда. Из бездонного пылесоса, что затягивал и заставлял чувствовать себя в холодном беспросветном мраке. Я испугалась и растерялась. Вдруг представила, что нужно будет всё бросить и вернуться. Душа бастовала.

Как же? У меня учёба, Юлька, работа. Крокодил с договором. Я кидала это на одну чашу весов. И вдруг – мамин бизнес. Сколько там было магазинчиков? Пять? Или шесть? Я уже не помнила.

В мамины дела не вникала особо. Она меня берегла, как самый свой ценный цветок. Не лишала детства, не тянула в суровую действительность. Я больше любила возиться с растениями, чем продавать.

И тут вдруг… Морально я была не готова.

– Ну, же, Северина! – подначивал меня Крокодил. – Трусишь?

И я прыгнула. Прямо на него. Завалила и легла сверху. Смотрела в Генкино лицо внимательно, пристально. В глазах его плескалась ирония и нежность. Океан ласковый выливался на меня из до боли знакомой синевы.

– Будешь меня насиловать? – спросил чуть насмешливо и хрипло.

И мне сразу вспомнился вечер нашего знакомства. Кажется, я спрашивала то же самое.

– Нет, я за тебя замуж выйду, – брякнула прежде, чем успела подумать.

– Неплохая идея, – поправил он мне кудри, упавшие на глаза, и поцеловал в нос. – Тогда отпусти меня на минуточку.

И я откатилась в сторону, гадая, куда это он от меня удрал. Но бегал Генка недолго.

– Дай руку! – потребовал, сев рядом.

И я дала, жалко, что ли? Раскрытой ладонью вверх протянула. Кроко мотнул головой и трогать меня не стал.

– Вот, – разжал он кулак, а я заморгала, пытаясь сдержать слёзы.

Моё обручальное кольцо. То самое, что я сняла, перед тем как уйти отсюда. И я потянулась к нему, как к живому существу, брошенному и обиженному ненароком.

Генка сжал кулак. Я подняла глаза. Посмотрела на него вопросительно.

– Ты же знаешь, что назад пути не будет, Северина? Замуж так замуж.

И я вроде понимаю, что он шутит, но лицо у него чересчур серьёзное. Ну, мы вроде как женаты. И то, что штампа в паспорте у меня нет, ничего не меняет. Официально Генка – мой муж, а я – его законная жена. А вот это сейчас – игра, которая тянет на «Оскара» по своей пронзительной правдивости в диалогах.

– Я, наверное, рискну, – произношу каким-то чужим низким голосом, облизывая пересохшие губы. И тогда он берёт мою руку и как-то очень быстро надевает кольцо. Молниеносно. Раз – и я окольцована. Надо же. Столько лет прошло, а оно мне впору.

У меня кружится голова. Я падаю на матрас, раскинув руки. Генка плюхается рядом. Руку мою находит. Пальцами переплетается. И мы лежим, молчим. Не знаю, как он, а я почти не дышу – так прекрасен этот миг. Просто он и просто я.

– Теперь можешь приступать ко второй части обязательной программы, – говорит он вечность спустя. Я с трудом соображаю, о чём он. Приподнимаюсь на локте и смотрю на него, приподняв бровь.

– Это к чему я должна приступить? – притворяюсь тупой ветошью.

– Ты что-то хотела сделать перед тем как замуж выйти.

Лицо у него каменно-серьёзное, но уголок губ дёргается, выдавая Генку с головой.

– Ничего я не хотела, – бормочу, строя из себя саму невинность.

– Ну тогда просто соврати меня, Северина, – идёт напрямик мой нетерпеливый Кактус.