И лицо твоё в пламени вижу...(СИ)

И правда, Ядвига родила ему чудесную дочь. И жили они в счастье и согласии после этого три самых лучших года в его жизни. Пока одной ночью, при полной луне, жена не вернулась из лесу, куда каждую такую ночь уходила. А спустя два дня приехали в город приехали гордые крестьяне с до боли знакомой волчьей головой , насаженной на пику, да стали требовать с Бургомистра, отца Михая, деньги за поимку волка, что всё окружные деревни мучил набегами- скот воровал, курей грыз.. Отец денег дал, наградив сверх меры. Правда, той ночью Михай о чем-то сурово и долго сговаривался со стражей местной, а после слухи принесли, что на освободивших людей от напасти, волколака злобного, разбойники напали, ограбив да убив всех до единого

-Ты уверена?- нахмурившись, потер он ноющие виски большими пальцами.

-Отец, Бургомистр ты, не я. А того, что в городе творится, и не знаешь. - хохотнула Ровена, тряхнув золотоволосой головкой.

-Язва!- беззлобно бросил Михай- Значит, говоришь, ведающая?

Дочь, сморщив маленький носик, исправила:

-Ведьма!

-Нет- покачал головой Михай- Простая ведьма как и человек - никогда ипостаси твоей не увидит, ежели ты сама не захочешь, ну уж, или луна не велит, - развел он руками, заметив, как поморщилась при этих словах дочь. Ей до сих пор трудно давались взаимоотношения с прародительницей, луной. Порой, чтобы замедлить оборот, не выходя на безумную охоту лунной ночью, прибегала Ровена к малоприятному в человеческом обличье занятию - кровь пила, тело утомить старалась, приболеть. Но всё это еле-еле сдерживало волчицу внутри. Вот и сейчас дочь была возбуждённой до предела.

-Значит, она видела меня и может всем растрепать?- девушка встала, принявшись нервно мерить шагами комнату- Ты знаешь, чем это мне грозит?

Михай, не разделявший пессимизма дочери, напомнил ей:

-Ну, ты сама сказала, что вся площадь в свидетелях, а, ежели так, то короткой жизнь её будет. Очень короткой. Орден ни единой ведьме не позволит так прилюдно себя в бессилии обвинять. Видано ли дело- среди бела дня колдует.

-Ну, видеть-то видели...- с хитринкой в глазах протянула дочь- Но я немного ускорила всё, гонца в столицу послала, ты ведь не возражаешь?

Михай непонимающе хмыкнул, переспросив:

-Гонца?

-Ну да. Пускай в Ордене узнают, что у нас тут ведьмы разгуливают вольготно -скривила она губы в усмешке, а Михай вдруг подумал- когда же он упустил дочь? Когда из маленькой любопытной девочки, что плакала даже на смертью бабочки на окне, она превратилась в жестокую к окружающим женщину? Ведь неспроста она гонца отправила, Ровена вообще ничего не делала просто так.

-Зачем?- попытался было вразумить он дочь- Неужто не разумеешь, что ведьмы те- почитай, собратья наши по несчастью. Думаешь, с тобой церемонились бы, узнай люди...- Михай, увидев что дочь меняется в лице, осекся, замолчав.

Ровена вдруг, вздрогнув, начала тихо поскуливать, оседая на пол прямо на слой пышных нижних юбок. Одной рукой она держалась за горло, точно оно болело. А глазами, наполненными мукой, обратилась к окну, где на небосводе уже сияла полная луна.

Михай понял все без слов - он кинулся к дочери, подхватив её на руки. А затем, бросившись со своей ношей к стене, плечом нажал на один из камней на ней. Одна из полок для книг, натужно заскрипев, стала поворачиваться, пока не открыла тайную дверь за собой. Толкнув дверь плечом, Михай в полной темноте стал сбегать вниз, по витой лестнице, уже наизусть знакомым маршрутом.

Наконец, уложив дочь в подвале на набитый соломой мягкий тюфяк, он подвинул к стене столик со свежим мясом и водой для неё. А затем поспешил наверх, закрыв за собой обитую изнутри серебром дверь

21

Танита постепенно приходила в себя - в горле нещадно пекло, шея саднила. На лесной поляне, где она и Охотник сейчас находились, было темно- лишь небольшой костер тускло лизал языками пламени дрожавший воздух. Она обвела взглядом вокруг себя - ни души. Казалось, даже лесные жители примолкли, напуганные близостью Охотника.

Девушка снова прикрыла веки, замерев - глаза резало, да и малейшее движение затекших рук и ног причиняло боль.

Чуть придя в себя и бесшумно попытавшись встать, она оперлась коленом о холодную землю под собой- и едва не упала лицом вниз. Цепь, что надежно приковала ее горло к дереву позади, натянулась. Девушка неверяще коснулась тонких серебряных звеньев пальцами, всё еще не понимая, как могла сразу не почувствовать оковы? Оглядевшись вокруг, сделала вывод, что ошиблась сперва- не вечер сейчас, а глубокая ночь. Напряжённая спина Главного Охотника, что сидел чуть поотдаль, у костра, ясно давала понять- он знает, что ведьма пришла в себя. Немного дальше костра был привязан к дереву, как и она, только в менее унизительной позе, большой черный конь с несколькими сёдельным сумками по бокам да черными словно сама ночь шорами на морде. Конь не шевелился вовсе, лишь тонкие облачка пара мерно вырывались из его ноздрей да по ногам проходила еле заметная судорога, будто сонный паралич обуял.