i loved rome more (ЛП)

— Мы больше не встретимся.

— Да, — говорит ей женщина, которая станет Креей. — Мы больше не встретимся.

***

Мастера смехотворно решают, что она готова к испытаниям.

Она обнаруживает давно похороненную часть своего разума — она наизусть читает кодекс. Она собирает свой световой меч. Он не похож на те два, которые она создала и носила до этого. Она молча оплакивает их потерю и клянётся воссоздать их, как только у неё будут возможности и ресурсы.

Затем её отправляют на поиски тёмной джедайки.

Джухани — гнев и грубая сила. Она ранена, и из-за этого она набрасывается слишком резко. Она на мгновение хочет её убить. Это было бы наиболее эффективно.

Но что-то будто бы опускает её руку. Бастила потом скажет, что, как она думает, это значит. Скажет ей о милости Совета, пока она будет молча стоять рядом.

Катарка уходит. И она думает, что нашла кого-то, кто может быть полезен.

***

Митра — последняя, кто соглашается с ней уйти. Вскоре после этого они планируют выступать.

В тот день, когда они должны покинуть Дантуин, она ещё до рассвета идёт к дереву. Прижимается к нему кончиками пальцев.

«После этого пути назад нет.»

Она закрывает глаза. Алек уже проснулся. Уже ждёт её. Это на мгновение отзывается в ней теплом.

Но она думает о том, что должно произойти, и тепло быстро превращается во что-то другое. Она отрывается от дерева.

«Я надеюсь на это.»

***

Она повторяет старые шаги. Побеждает в старых битвах.

И, наконец, перед ней разворачивается древняя карта. Планеты, которые она когда-то держала в руках, танцуют перед ней. Их сияющие, яркие шары отражаются в её глазах.

— Невероятно, — вздыхает Бастила рядом с ней.

Да, это так.

И это — снова её.

========== tatooine: HK-47 ==========

— Эй, Большой Зэ, что происходит?

Вуки издаёт длинную последовательность рыков, которая по сути равносильна пожатию плечами.

Она согнулась напополам, скрестив руки, и слёзы начали жалить её глаза.

За её спиной Карт растягивает губы в улыбке. Миссия, однако, выглядит удивлённой.

Её смех эхом разносится по дроидной лавке. Странный звук — скрипучий, ржавый. Конечно, она и раньше смеялась, но искренне — так давно. Неконтролируемо — так давно.

Торговец, иторианец по имени Юка Лака, раздражён. Он поворачивается к Карту, который выглядит самым ответственным в группе.

— Она покупать собирается, или что?

Пилот чешет в затылке.

— Если честно, понятия не имею.

— Протокольный дроид, — повторяет она, и у неё начинает болеть живот. —Протокольный!

— Ага, — говорит Миссия, кладя руку ей на бедро. — Мы понятия не имеем, что происходит.

— Едкий вопрос, — говорит продаваемый красноватый дроид, — этот мешок с мясом гнилой?

Миссия смотрит на него.

— Эй! Не говори с ней так!

— Извинения, — говорит её старое творение. — Искренний вопрос: этот мешок с мясом гнилой?

Лавка вновь наполняется громким, неумолкаемым смехом.

***

— Что ты делаешь?

Она не отворачивается от деталей, разложенных на её личном верстаке. Она не спала уже несколько дней. На ней нет ничего, кроме нижнего белья. Руки двигаются механически.

Она слышит, как он идёт по комнате. Чувствует, как он стоит позади и наблюдает за её руками.

— Что это? — тихо, ей на ухо. Слишком много. Всего слишком много.

— Ты не поймёшь, — огрызается она, чтобы он ушёл. Просто чтобы она могла побыть одна, без мыслей. Просто с чем-то пустым, пустым рукоделием.

Он долго вздыхает.

— У тебя не было выбора.

Её руки замирают. Сжимаются.

— Тебе пришлось это сделать.

— Заткнись, — требует она отрывистым, мягким голосом — тем более опасным для него.

— Митра… В конце концов, это было её решение.

Он подходит ближе. Кладёт руку ей на голое плечо. Его. Слишком. Много.

— Не. Трогай. Меня.

Он называет её по имени.

— При Малакоре это было пра…

— Уходи!! — кричит она. И что-то в ней ломается, виснет на волоске. Опасно. И отрывается — чистая Сила.

Отталкивает его. Она слышит, как он врезается в стену.

Она медленно поворачивается. Дышит тяжело. Зло.

Алек падает на пол, пытается отдышаться после удара. Когда он поднимает глаза, в его взгляде есть что-то холодное — она не привыкла видеть такое по отношению к себе.

И снова она не может извиниться. И снова он уносится прочь.

***

— Я так понимаю, ты не собираешься объяснять, в чём прикол, — говорит Карт.

Прошло несколько часов. Она вся в смазке и масле. Она отремонтировала НК-47 в самых важных системах: наведение, мобильность, реакция. Она остановилась, когда пришло время починить ядро памяти. Странным образом она скучала по старому товарищу. Но было не время рассказывать им о том, кто она такая — если это время вообще когда-нибудь придёт. А восстановление его памяти означало риск — а она не могла рисковать.

Он нашёл её сидящей, скрестив ноги, на полу, складывающей инструменты, с гидроключом в волосах. Она ничего об этом не думает, не понимает, насколько эта версия её отличается от того, к чему привыкли на корабле. Обнаружение НК-47 позволило ей просто прожить несколько часов: это была однозначная задача, а не куча фигур на доске для дежарика.