i loved rome more (ЛП)

— В драке ты действительно нечто, — говорит парень справа от неё. Она сидит между солдатами и джедаями. С одной стороны Алек, с другой — этот парень.

Она пытается. Война совсем не похожа на обычные миссии, но она пытается. Пытается сделать так, чтобы её не тошнило. Чтобы не дрожали руки. Чтобы по её лицу невозможно было ничего понять. Но она этого не говорит. Потому что она наблюдала за этими людьми, видела, что они уважают. Как они общаются друг с другом. Джедаи не смогут ассимилироваться, если не научатся быть похожими на солдат, и именно она должна сделать это первой. Потому что ей нужно доверие этих людей. Они должны будут исполнять её приказы.

И она улыбается. Это милая улыбка без её обычного оскала.

— Просто у меня световой меч.

Она не умеет шутить. И разговаривать с людьми. И, если честно, мочь быть симпатичной. И поэтому, когда солдат коротко смеётся, она чуть ли не шарахается.

Но всё же не шарахается. Она продолжает улыбаться. Она изо всех сил старается поддерживать разговор. Она даже терпит руку на своих плечах. С этим одним солдатом — у неё получается. К концу, когда они уходят на покой, он даже краснеет и, заикаясь, желает ей спокойной ночи.

— Что ты делаешь? — спрашивает Алек, когда она входит в их общую палатку. Он стоит к ней спиной, раскладывает свой спальный мешок. Она видит — её мешок он уже разложил.

Как только палатка закрывается, она перестаёт контролировать лицо. Она сидит на своём спальнике и хмурится, подпирая подбородок ладонью.

— Если мы хотим, чтобы они нам доверяли, мы должны быть близки к ним.

Он замирает. Смотрит на неё через плечо. Он раздражён — это её удивляет.

— И насколько близка ты планируешь быть?

Она наклоняет голову.

— Настолько, насколько нужно. Что?

Раздражение переходит в гнев.

— Есть клятвы, — рычит он и отворачивается в ярости.

Она слишком устала, чтобы понять, что его расстроило на этот раз, поэтому она поворачивается к нему спиной и засыпает.

В следующем бою тот молодой солдат убит, и она снова заставляет себя притвориться.

***

Как только зверь падает на землю, Кандерус уходит в пещеру. Но она останавливается рядом с крайт-драконом. Она водит пальцами по его чешуе, чувствует её гладкость — влияние пустыни. Там, в пещере, находится звёздная карта, она это знает, но в этом существе есть нечто грустное — нечто, вызывающее в ней отклик. Сильный воин, убитый хитростью и отрицающий последнюю битву.

— Я счастлив дать вам часть добычи за вашу помощь! — говорит стоящий за ней охотник.

— Мы заберём её всю, — немного резко говорит она. Она смотрит в невидящий глаз дракона и чувствует что-то, близкое к жалости. Может быть, сочувствие.

Охотник смеётся.

— Боюсь, не получится. Ловушки-то были мои…

Она оборачивается. В её голосе появляется тень её прежней.

— Мы забираем всё.

Бастила смотрит на неё настороженно, с неодобрением, но охотник уже скрывается в пустыне. Сбегает туда, где его место, где место всем падальщикам и падали.

— В этом не было необходимости, — тихо говорит Бастила, когда они входят в пещеру.

Она сжимает кулаки.

— Он трус. — Она шагает вперёд. — Трусы не заслуживают трофеев.

***

Ей дают отряд. Маленький, но она знает: он вырастет. Солдаты смотрят на неё. Она знает: большинство из них добровольцы, они хотели работать с ней. Под её командованием.

Она улыбается фальшивой улыбкой. Рядом с ней Алек — его лицо не выражает ничего.

***

Звёздная карта оживает у неё перед глазами. Она закрывает глаза, чувствует лёгкость — чувствует, как часть её возвращается на своё место. Кандерус стоит рядом, и она чувствует на себе его взгляд.

— Ты ведь не джедай, — спрашивает он.

— Нет, — говорит она светящимся координатам перед собой. — Я нечто другое.

Нечто большее.

***

Эта победа небольшая, но она знает: её нужно отпраздновать, ведь это её первая победа как командира. Первая победа солдат под её командованием. Она назначает несколько дежурных и даёт отдых тем, кто сражался на её стороне планеты. Почти сразу открываются бочки и бутылки, и солдаты гуляют вместе — кто-то смеётся, кто-то танцует, кто-то прокрадывается в пустые коридоры и помещения.

Она сидит над ними и наблюдает, как всё это происходит под её болтающимися ногами. Справа от неё фляжка: алкоголь не поощрялся на Дантуине, но вот во флоте был всегда. Алек сидит рядом с ней, и они по очереди глотают эль.

— Не собираешься присоединиться к своим? — легко спрашивает он.

— Я уже пробовала. — Расчётливо, коротко, показательно. Достаточно долго, чтобы дать им выпить с ней, чтобы дать им понять, что она гордится.

Ещё пара встаёт и выходит из-за стола. Алек затягивается элем немного дольше, чем до этого.

— Тебе стоит препятствовать этому на корабле.

— Почему?

Тяжёлая пауза. Он не уточняет, и она смотрит на него. Он сжимает зубы и прожигает взглядом толпу под ними.

Она вздыхает. Он всегда лучше следовал правилам, чем она.

— Отношения, связи… Они не отвлекают, как в мирное время. Сейчас стратегически важно, чтобы они имели кого-то, за кого могли бы сражаться.

Он смотрит на неё с яростью.

— Так для тебя это всего лишь стратегия.