…И мы станем единым целым. Благодаря и вопреки. Так вот она какая – любовь!

Там, на Празднике плодородия, Нэпэйшни и услышал о белом шамане бледнолицых, совершающем чудеса с помощью священной связки магических предметов, но без ритуальных плясок и песнопений. Он понял, что белый шаман и есть тот доктор, о котором ему рассказывала Анпэйту. Оставалось дождаться Праздника бизона в середине лета, на который должны приехать представители кочевого племени кэддо с востока, которые принесли с собой легенду о белом шамане, чтобы точно знать, где его искать.

Однако и сейчас было ясно, что путь предстоял не близкий, и осилить его пешком любимая не сможет. Значит, необходимо было добыть лошадей. Хотя бы одну. Украсть у соседей означало разрушить и так хрупкий мир между племенами, Нэпэйшни не мог себе этого позволить, да и любимая была бы против. Взять у приютившего их племени хункпапа – покрыть своё имя вечным позором, каково тогда будет жить их сыну? Другое дело, если бы речь шла о родном племени осейджикау, туда Нэпэйшни вложил немало трудов за свои двадцать лет для его процветания и имел полное право присвоить себе не только лошадь. Купить скакуна у хункпапа тоже не представлялась возможность – их и так у них было мало. Да и что ценного для кочевников у них с Анпэйту было за душой? Да ничего! Другое дело бледнолицые! Нэпэйшни видел их только в бою в качестве врагов, а вот южные племена уже давно и успешно с ними торговали. Так перед Нэпэйшни встала близлежащая задача – добыть на охоте как можно больше пушных зверей: белок, лисиц, песцов, не испортив их шкурок. Индейцы утверждали, что этот товар ценится бледнолицыми, а на ежегодной осенней ярмарке, если повезёт, за него можно отхватить и лошадь.

Всё лето Анпэйту практически не видела мужа. Нэпэйшни участвовал во всех работах на благо племени хункпапа, а оставшееся время охотился для семьи. Но и Анпэйту некогда было скучать. Она тоже не отлынивала от общественных работ, а в остальное время разделывала тушки животных, научившись мастерски снимать с них шкурки. Только очень тосковала по нежным рукам, властным губам, ласковому голосу и блестящим зелёным глазам мужа.

Нэпэйшни тоже тосковал по любимой жене и молил духов, чтобы их сын дождался того момента, когда его мать попадёт в опытные руки белого шамана-доктора.

9

На осенней ярмарке Нэпэйшни, аккуратно сложив в кучки связки шкурок, терпеливо ждал, когда ему представится случай купить лошадь. Анпэйту, судя по размерам живота, вот-вот должна была родить. На летнем Празднике бизона Нэпэйшни разузнал всё о небольшом городке Филадельфия, в котором творил чудеса доктор, и тщательно продумал маршрут, как туда добраться. Индейцы кэддо рассказали Нэпэйшни не только о белом шамане, но и о мудром и справедливом вожде городка – Хауелле¹⁴ Пенне¹⁵, и у молодого индейца затеплилась надежда, что ему не придётся расставаться с любимой в её мире. Может быть, мудрый вождь отнесётся и к нему по доброму? Так что отсутствие лошади оставалось последней преградой к осуществлению плана, задуманного Нэпэйшни ещё в начале лета.

К Нэпэйшни подходили бледнолицые, рассматривали товар, трясли рыжие лисьи шкурки, запускали пальцы в мягкую подшёрстку длинного песцового меха, деловито подсчитывали – хватит ли им беличьих шкурок на длинную доху или только на полушубок, но он никак не реагировал на их предложения – ни посуда, ни огненная вода¹⁶, ни даже оружие ему были не нужны. Бледнолицые отходили от Нэпэйшни, ворча, что не понимают, чего хочет эта «красная задница».

Он прекрасно понимал их язык, но продолжал стоять, как каменное изваяние.

Наконец, духи вняли страстной молитве Нэпэйшни об удаче в торговле, и к нему подошли двое солдат, ведя под уздцы своих лошадей. Тот, что был пониже товарища, принялся копаться в мехах, выбирая подарок своей невесте, а второй уставился на украшение из камней, украшавшее грудь продавца.

Гэлл выбрал шкурку песца, из которой можно было сшить невесте прелестную муфту или просто накинуть её на плечи в качестве воротника, но торговли не получилось. Индеец отрицательно покачал головой, обвёл руками весь свой товар, а потом одной рукой указал на лошадь. Гэлл растерянно посмотрел на своего товарища:

– Фин¹⁷, я чёй-то не секу, он чё, мою лошадь хочет?

– Похоже на то! – отозвался второй солдат, пристально разглядывая продавца, – И готов отдать за неё все шкуры.

– На фига мне столько?! Пойдём, другого найдём, посговорчивее!

– Погоди! – остановил товарища Финис и вступил в торговлю жестами, указывая на ярко-зелёный камень из украшения на груди индейца.