И не осталось никого

«После того как я провел здесь столько лет, — продолжал он. — И вот тогда-то я и подумал: “Ах, так? Ну хорошо, тогда я заявлюсь сюда завтра утром и напечатаю свою биографическую справку на твоих машинах”. Ты знаешь, сколько стоит у Кинко[51] сделать такую распечатку? Я не собираюсь оставлять свое последнее жалованье у Кинко. Я много отдал этой конторе и думаю, мне можно позволить сэкономить несколько долларов на печати. Кстати, ты мне ее не вычитаешь?»

— Тогда я не поняла: что вычитаешь? — сказала нам Марсия перед началом повторного совещания. — Он хотел, чтобы я вычитала его биографическую справку! Я ушам своим не поверила. Я ему типа: «Крис, я — художник. Ты — автор текстов. Вычитываешь обычно ты. Или забыл?» Нет, правда, я ведь пишу как первоклашка. А он гнет свое: «Да, я знаю, но мне для этого нужна другая пара глаз». Тут он достает ручку. Он хочет, чтобы я вычитала его текст прямо там — в принтерной!

И Марсия стояла у копира, вычитывая его биографическую справку и украдкой, время от времени бросая взгляд на дверь, потому что не хотела, чтобы ее видели с человеком, которого можно арестовать за посягательство на чужую собственность. Она работала, а Йоп втянул ее в разговор. Он спросил, хочет ли она узнать, какое извращенное чувство испытывает увольняемый.

«Воистину извращенное и нездоровое, — сказал он. — Хочешь знать, что это такое?»

— Я пыталась сосредоточиться на его биографической справке, — сказала она нам, — а еще я поглядывала на дверь, потому что не хотела, чтобы кто-нибудь вошел и увидел меня с ним. Я уже знала, что есть извращенное и нездоровое — возвращение этого мутного типа в здание. Но я ничего такого ему не сказала, потому что пыталась быть любезной.

«Извращенное и нездоровое чувство в том, — признался Йоп, — что я хочу работать. Ты можешь в это поверить? Я хочу работать. В этом есть что-то нездоровое, правда? Ты понимаешь, о чем я говорю, Карен? Меня только-только уволили, а мозги у меня продолжают работать!»

«Приехали, — сказала Марсия, отрывая взгляд от справки. — Меня зовут Марсия».

— Этого мне было достаточно, — сказала нам Марсия. — Он даже не знает, как меня зовут.

«А я что сказал?» — спросил Йоп.

«Ты назвал меня “Карен”».

«Карен? — Йоп отвел глаза и потряс головой. — Правда? Я сказал “Карен”? Извини. Я знаю, что ты не Карен, ты — Марсия, и я это знаю. Мы с тобой столько работали вместе, и я знаю, кто ты. Ты — Марсия, и ты из Бервина».

«Из Бриджпорта», — поправила Марсия.

«Я знаю, кто ты, — повторил Йоп. — Карен другая. Карен китаянка».

«Кореянка».

«У меня мозги сегодня с утра совсем засохли, в этом все дело, — забормотал он. — Надеюсь, ты меня извинишь. Как бы там ни было, но я хотел сказать…»

— ЧТО? — рассказывая это нам, выкрикнула Марсия из кресла. — ЧТО ты хочешь сказать, дубина ты стоеросовая?» Карен? Я поверить не могла, что он перепутал мое имя.

«Я хотел сказать, — продолжал Йоп, — что мне приходят в голову мысли о благотворительном проекте. Ты можешь себе это представить?»

«Каком благотворительном проекте?» — спросила его Марсия.

«Том самом проекте, для которого мы должны сочинить рекламу».

«А, по поводу рака груди, — кивнула Марсия. — Благотворительный проект».

Она вспомнила, что через несколько минут будет повторное совещание.