И.О. Кощея (СИ)

— Куда, Михалыч?! — обиженно взревел Аристофан. — Делиться надо!

Дед не обратил на него никакого внимания и, вскарабкавшись на вершину, схватил там что-то и на заднице съехал вниз.

— Держи, внучек, — он протянул мне небольшую шкатулку. — Думаю, они енто, змеиные глазки.

— Ой, — сказал Аристофан. — Извини, Михалыч, типа лоханулся я.

Глазки особого впечатления на нас не произвели. Ну, стекляшки красненькие, ничего особенного. Дед тут же упрятал шкатулку в кошель. Я подошел к сокровищам, немного покопался и выудил симпатичный браслет в виде завившейся спиралью змейки с изумрудными глазами. Варе на память о сегодняшнем походе подарю. Потом развернулся и махнул рукой:

— Налетай, братва!

И еле успел отпрыгнуть в сторону. Никакого уважения к начальству! Так бы и снесли меня, если бы не моя исключительная ловкость и врожденная склонность к акробатическим трюкам.

Вернулись мы домой тяжело нагруженные, но довольные и счастливые.

Бесы с шамаханами, чтобы тут не толкаться, ушли в тронный зал делить добычу под присмотром Агриппины Падловны. Гюнтеру я велел подготовить бойцам пиршественный стол и не жалеть спиртного, да на радостях выставить не самогон, а настоящую водку с царских заводов. А сам, вдруг ощутив неимоверную усталость, даже не стал ужинать, а пошел и завалился спать, доверив деду влить в коробочку со Шмат-разумом ведро самогона.

* * *

Проснулся я сам часов в девять утра. Не знаю, опять Михалыч ручку у генератора скрутил или Дизеля веревками к стулу привязали, но с утра было тихо и я отлично выспался.

В кабинете передо мной открылась картина маслом. Все сотруднички сидели тихо за столом, и каждый горевал о своём. Дед, лохматый и взъерошенный, печально смотрел на небольшой пузырек перед собой. Аристофан дремал, обняв небольшую кадушку с солеными огурцами. Калымдай меланхолично водил точильным камнем по большому ножу, а Маша страдальчески морщилась от резких звуков этого полезного, но такого не к месту, процесса. Одна Олёна улыбалась чему-то над кружкой молока, да Дизель возмущенно ёрзал на диване, обмотанный веревкой как особо опасный преступник. Похоже, я проспал грандиозное веселье, но совершенно не жалел об этом, рассматривая помятые лица моих друзей.

Меня приветствовали сдержанно и вяло. Михалыч вдруг встал, махнул рукой, выругался на матерно-блатном, но вполне понятном и решительно опрокинул в себя содержимое флакончика. Все привычно зажмурились, а я, отвернувшись, поспешил в ванную. Три секунды фейерверка, лёгкий взрыв и дед будет как огурчик. Знаем, проходили.

Когда я вернулся, дед живчиком накрывал на стол, подбадривая остальных и подсовывая страдальцам горячий чай. Ну и мне чайку перепало после каши с тушеным мясом, пирога с ливером, бутербродов с бужениной и, конечно же, сгущенки под блины, которая уже прочно вошла в наше меню.

К чаю заявился и Гюнтер с докладом и против обычного, не отказался и от сгущенки. Распробовали изверги.

— Вчера пока вы отсутствовали, Ваше Величество, — принялся за доклад дворецкий, разделавшийся с чаем и моей сгущенкой, — особых происшествий не было. Разве что потолок в бухгалтерии покрылся лягушачьей кожей и изредка квакает. Но Агриппина Падловна не жалуются, а наоборот, смотрят на потолок и вздыхают.

Сотрудники, немного поправив здоровье полезной и вкусной едой, разбрелись кто куда, а мы остались в кабинете втроём и Гюнтер продолжил доклад:

— Ночью вообще никаких неприятностей не произошло. Я имею в виду змеелюдов. А вот ваши сотрудники, Государь…

— А вот еще блинчик! — быстро перебил дворецкого дед. — И сгущеночки к нему, сгущеночки! Кушай, милай, не болтай во время еды… Не проявили себя ночью змеелюды, вот и славно, а сплетни дворцовые оно батюшке царю и знать не надобно.

Ну, понятно — погуляли знатно, получается. Ладно, когда-никогда, а расслабиться каждому надо. И знать не хочу, что там они ночью натворили. Чтобы потом от зависти не страдать.

В кабинет через потолок влетел Лиховид и сходу заорал:

— Проснулси наконец-то?! Ох и спишь же ты, Федька, ох и спишь! Покажь глаза змеиные колдовские!

Я кивнул деду, всё равно ведь не отстанет и тот предъявил древнему колдуну ларец с последней недостающей частью артефакта. Лиховид радостно нарезал круги, мерзко хихикая, а потом снова завопил:

— Тащи, Федька остальные куски, ща мы врежем айясантам поганым! Как раз все нужные людишки тут собралися!

— Нет, Лиховид Ростиславович, — я кивнул деду и тот живо запрятал ларец в кошель. — Сегодня у меня другие планы. А колдунство ваше, наверное, сложное и не быстрое, много сил и приготовлений потребует. Давайте завтра, а лучше — послезавтра. Отдохнём чуть-чуть от приключений, сил поднаберемся, да и вы спокойно подготовитесь к обряду или как там у вас колдунство это называется.

— Сейчас! — завопил Лиховид так, что в буфете задребезжали стаканы. — Медлить нельзя! Вот-вот змеелюды из-под земли вырвутси и наступит тогда всем полный… А девка где? Только что же тут была? Я на её голос и прилетел…