И отрёт Бог всякую слезу с очей их (СИ)

Врач оказался сухопарым немолодым мужчиной в пенсне с длинными жёлтыми от табака пальцами и колким взглядом. Он осмотрел швы и проверил дренажи, назначил перевязку и пообещал, что если ситуация не ухудшится, то назавтра Зольфу будет дозволено есть, как нормальному человеку, а не посредством очередной капельницы, для которой, как он выразился, ни одной пристойной вены не осталось.

Кимбли лежал, рассматривая потрескавшуюся штукатурку на потолке. Слабость была чудовищная, перед глазами плыло и, вдобавок, мутило. Этого он боялся больше прочего — тут дышать-то было больно, впрочем, после укола стало немногим легче, но всё же. Зольф скосил глаза на колокольчик. Унизительное состояние — быть настолько беспомощным. С другой стороны, голова уже почти не кружилась, он был твёрдо уверен, где верх, где низ, поэтому решил рискнуть — что ему, Багровому алхимику, всю жизнь шедшему рука об руку с самой смертью, просить санитарок о

таком?

Приподняться удалось, и он свесил ноги, осторожно нащупывая холодный пол голой стопой. Найдя точку опоры, Кимбли встал и, сделав два неверных шага по ледяной поверхности пола, осознал, что всё перед глазами заволокло тьмой.

— Променял жизнь на пару минут мнимого унижения? — едко поинтересовался его собственный голос, исходивший от неясного очертания абсолютно белого человека. — Пошёл отсюда вон!

Белый человек ощутимо толкнул Кимбли в плечо.

— Ну и чего мы так стеснялись? — строго поинтересовался врач, поблёскивая стёклами пенсне. — Поверь, весь наш персонал насмотрелся на вашего брата в самых разных видах, а тебе лично переживать не о чем — ничего, достойного отдельной главы в медицинском учебнике, у тебя на теле нет.

Он обернулся к стоящей за ним грузной санитарке.

— Привяжите-ка его к койке для верности. А то если остальные узрят сей живой труп, разгуливающий по коридору моего госпиталя, придётся сюда вызывать ещё пару бригад реаниматологов.

Женщина кивнула и достала из кармана необъятного застиранного халата бинты.

— Нет, подождите, — подал слабый голос пациент-неудачник. — Даю слово, подобного не повторится, только давайте без таких мер!

Врач покачал головой и вздохнул.

— Молодой человек, второй раз вы можете и не прийти в себя после подобного. Так что настоятельно прошу, нет, — требую! — пользоваться колокольчиком в случае возникновения какой-либо необходимости. Впрочем, — мужчина словно бы разочарованно пожал плечами, — сейчас вам уже и не надо. Но, разумеется, это было значительно лучше и менее унизительно, так ведь? — он почти весело подмигнул.

Зольф мысленно выругался. Такого позора с ним давненько не происходило. Рассудив, что того, что было, не вернуть, он, насколько это вообще возможно, устроился поудобнее и провалился в тяжёлый сон.

========== Глава 2: Testis unis, testis nullus/Один свидетель — не свидетель ==========

Can you smell the witch?

The witch is still alive.

Can you smell the witch?

I see her dead eyes.

I wanted you to go away

Can you smell the witch?

The witch will never go away.

Mortiis «Smell the Witch».

Открыв глаза, Кимбли понял, что за окном уже стемнело. Он, превозмогая боль, протянул руку и позвонил в колокольчик. Какое изощрённое издевательство: колокольчик, призванный помочь тяжелым лежачим больным находился едва ли в досягаемости вытянутой руки при условии некоторого балансирования на краю кровати. Что, разумеется, было привычным и комфортным для человека с повреждённой шеей и вывернутым наизнанку содержимым брюшной полости.

Шаркающие шаги в его сторону сопровождались недовольной старушечьей бранью: та самая престарелая санитарка костерила его и его семью до седьмого колена; впрочем, до того, как она увидела, кто именно нарушил жалкие мгновения её спокойствия, она делала это безадресно. Но, признав в нуждавшемся в неотложной помощи того самого, чудного без документов, который не далее как сегодняшним утром добавил хлопот, проблем и седых волос всему персоналу, старуха сменила рутинный гнев на ещё больший:

— Опять ты? — она всплеснула натруженными ручищами. — Мало тебе было утра? Не дозволил доктор вставать покамест — а ты всё туда же? А потом промывай вам таким кишки заново!

Продолжая размахивать руками и причитать, казалось, на всё здание госпиталя, она неумолимо надвигалась. Кимбли уже пожалел о потревоженном колокольчике: ох, пошлёт она его с его странными просьбами, как пить дать пошлёт! Впрочем, предвидя пополнение словарного запаса, он решил не жалеть об опрометчивом поступке — во всём происходящем надо искать хоть какую-никакую, но пользу.

— Сначала воды напросются, напьются, а потом все полы и кровати мокрые, простыни грязные, вас вон сколько, успей ко всем!

Поборов гримасу брезгливости и придав лицу максимально нейтральное выражение, Зольф очень вежливо начал:

— О, простите за беспокойство, фройляйн, — кажется, удалось не переврать обращение на так похожем на родной языке, — не хотел утруждать вас… Быть может, у вас найдётся немного бумаги и карандаш для столь доставляющего хлопоты пациента? Я был бы премного благодарен…