И оживут слова, часть III

Альгидрас отвел взгляд, но так ничего и не ответил. Некоторое время стояла тишина. Я отошла к камину, чтобы его не видеть. Мне было невыносимо обидно оттого, что он не считает меня за равную: врет, изворачивается, уходит от ответов. Я и так не задержусь в этом мире, так почему он тратит время на эти глупости?!

— Ты видела это во сне? — негромко спросил Альгидрас.

Я медленно обернулась, размышляя, удостоить ли его ответом, потом все же кивнула.

— Как?

— Глазами сына Миролюба. Не самое приятное времяпрепровождение, поверь, — я невольно поежилась.

— Как много ты видела? — осторожно спросил Альгидрас, внимательно разглядывая столешницу.

— Если ты о том, видела ли я, как ты едва не смыл пол-Каменицы ливнем, то да.

Он помолчал, а потом произнес:

— Я не знал, что получится с водой. Помнишь, я говорил, что квары ввели меня в обряд и взяли наш Священный Шар? Я понял, что пошло не так. Они дотянулись до Девы, но их ведун не смог управлять обрядом. Потому что рядом был хванский Шар, и тот едва не убил его, а впрочем, может, и убил. Неважно. Важно, что Дева вошла в тот обряд и признала меня своим.

Он замолчал, по-прежнему глядя перед собой.

— Это значит, теперь ты сможешь управлять не только воздухом, но и водой?

Альгидрас устало провел рукой по волосам, подергал край размотавшейся повязки.

— Думаю, да. Я смог вытащить из воды тебя, хотя ты уже ушла на глубину и вода была студеная. После меня ранили на корабле, и я упал за борт, но не утонул. А должен был бы.

Я вспомнила эту историю. Тогда я еще волновалась о том, что должен был чувствовать Радим, оставив раненого побратима в воде. А теперь оказывается, что тому ничего не грозило.

— То есть ты теперь не можешь утонуть? Хотя бы теоретически?

— Теоретически? — наморщил лоб Альгидрас.

— Я имела в виду, может ли случиться так, что ты утонешь?

Он помотал головой:

— Нет. От воды я точно теперь не умру.

«С ума сойти!»

— А что насчет огня? — спросила я.

— А что с ним?

— Ты разжигал костры из мокрых веток весь путь до Каменицы!

Альгидрас скроил такое лицо, будто у него случился приступ зубной боли.

— Ну? — я уперла руки в бока.

— Ну, вы же мерзли, — невпопад ответил он.

— Я не спрашиваю тебя, почему ты это делал. Я спрашиваю, как?

— Не знаю. Правда, — добавил он, увидев мой скептический взгляд. — До того я не пробовал, надобности не было. А тут взяло и получилось. Я… просто захотел, и все.

— Обалдеть! — не удержалась я. — А ты не мог захотеть, чтобы дождь прекратился?! Мы неделю грязь месили!

— Да если бы я знал, что получится, неужели, думаешь, не захотел бы?! — с досадой воскликнул Альгидрас.

— Ну не знаю. Ты у нас явно любитель трудностей. Может, ты всю дорогу искренне такой погодой наслаждался.

Альгидрас посмотрел на меня с укором.

— Почему тебе повинуется святыня Алвара? — спросила я.

Мне было очень интересно, признается ли он, что в монастыре в нем появился огонь.

— Не знаю. Может, оттого, что Алвар близко?..

«Не признался. Что и требовалось доказать. Ладно, вернемся к Деве».

— Ты сказал, что Дева в Свири. Она хранит свирцев как род и Миролюба как главу рода. Кстати, почему Миролюб, а не князь?

— Спроси у него, как пластина с заговором попала к нему. Я не знаю.

— Получается, что святыня хранит любого жителя княжества?

— Святыня хранит только главу рода, остальным она позволяет быть подле себя.

— Но почему ты думаешь, что она до сих пор в Свири? Ведь Миролюб или его ли дядька, или тот, кто был до этого самого дядьки, могли сто раз перенести Деву на другое место. Стремна — не единственная река в княжестве!

— Миролюб, положим, не мог.

— Почему?

— Потому что это без меры удивило бы Радима.

— Ты знаешь Радима год. Это могло быть до тебя!

— Радим рассказал мне о Свири все, что знал. И про Святыню он не знает вообще!

— Так уж и все? — хмыкнула я, и Альгидрас совсем по-мальчишески вздернул подбородок.

— Радим. Не. Знает, — отчеканил он, убеждая то ли меня, то ли себя самого. — И Миролюб тоже не знает, где находится Святыня. Иначе не горел бы так мыслью разгадать свитки.

— Святыня — не то, что можно положить в карман или даже сундук! Как можно было спрятать ее в Свири даже от Радима?

Альгидрас потер лицо ладонями и устало произнес:

— Я не знаю.

— Ты ничего не знаешь! — раздраженно буркнула я. — Зато урожай теперь поливать можешь.

Альгидрас убрал руки от лица и вновь посмотрел на меня с укором. Да и плевать!

— Зачем Миролюбу свитки? Он хочет найти святыню? — спросила я.

— А вот это ты тоже спросишь у него. Я не могу заглянуть ему в голову.

— То есть в мою можешь, а в его нет? — не удержалась я от шпильки.

— В твою тоже не могу. Просто чувствую то, что чувствуешь ты.

Я снова отвернулась к камину, злясь на саму себя. Он чувствует, а я нет. Разве это честно?

— А Алвара ты чувствуешь? — спросила я.

Альгидрас молчал так долго, что я все же обернулась и наткнулась на внимательный взгляд.

— Зачем тебе?

— Интересно.

— Я могу его чувствовать, — медленно проговорил Альгидрас.

— Тогда отчего ты не видишь, что он желает тебе добра?