И оживут слова, часть III

— Обряд — это… соитие, — осторожно проговорил Алвар.

Я помотала головой и, закусив губу, посмотрела на Алвара. Он не шутил. Увы.

— То есть любая женщина, с которой Альгидрас… будет признана этой вашей Девой? И вступит в род хванов?

Звучало как бред. Особенно меня волновал момент с вступлением в род.

— Нет, что ты! — искренне удивился такому предположению Алвар. — Только после обряда.

— Я уже полчаса пытаюсь выяснить, в чем суть обряда?

— Ты должна была вручить ему ритуальный кинжал и всю себя.

— Тогда ты ошибаешься! Не было у нас никакого обряда! — воскликнула я, и тут же память услужливо подсунула мне сцену, случившуюся в домике Помощницы Смерти.

Перед тем как меня поцеловать, Альгидрас попросил передать ему лежавший на столе нож. Я была настолько поглощена тогда своими мыслями, что выполнила просьбу не задумываясь. Я и запомнила этот момент лишь потому, что, когда передавала кинжал, обратила внимание на отблески пламени на перстнях, одолженных Альгидрасу Алваром.

Я неверяще помотала головой. Вот же подлец!

— Прости, Алвар, — я прокашлялась и продолжила: — Я правильно тебя поняла? Все, что случилось между мной и Альгидрасом, случилось потому, что он хотел провести обряд, чтобы Дева перестала отнимать мои силы?

Алвар кивнул.

— Потому что он чувствует вину и стремится спасти всех и вся? — мой голос взлетел на октаву выше, и мне вновь пришлось прокашляться.

Алвар же снова кивнул.

— Понятно, — тихо ответила я и пошла прочь.

— Краса, — Алвар догнал меня, схватив за запястье. — Тебе больно. Отчего? Он спас тебя! Он дорожит тобой!

Я усмехнулась, чувствуя, как на глаза наворачиваются злые слезы.

— Он спас меня потому, что обещал. И все.

— Краса, нет!

— Спасибо, что рассказал. И… отпусти мою руку. Радим за такое тебе голову отвернет.

Алвар послушно выпустил мое запястье и даже не напомнил, что сам он может оставить от Радима лишь горстку пепла.

Я направилась к нашей временной стоянке. Пахло костром и подогретыми лепешками. Наверное, не будь меня в отряде, мужчины скакали бы без остановки. Впрочем подумала я об этом отстраненно, просто для того, чтобы не сосредотачиваться на мысли о том, что Альгидрас меня вновь обманул.

Не дойдя до стоянки совсем немного, я резко обернулась к шедшему позади Алвару:

— Научи меня не показывать, что я чувствую.

Алвар с сомнением покачал головой:

— Но как же он узнает, когда он тебе нужен?

— А он мне не будет нужен, — просто ответила я.

— Ох, краса. Ты еще сложней, чем он, — вздохнул Алвар.

— Научи. Я больше тебя ни о чем не попрошу!

— У каждого это по-своему, — сдался наконец Алвар, однако было видно, что он не в восторге от того, что приходится идти против Альгидраса. — Я мысленно окружаю себя огнем. Альгар, верно, вихрем. Я не знаю.

Я на миг задумалась, а потом вспомнила прочитанную сто лет назад статью о том, как уберечься от энергетического вампира. Тогда это вызвало лишь смех, а теперь я подумала, почему бы и нет, и представила себя окруженной прозрачным пузырем. Алвар приподнял бровь.

— Получается, — хмыкнул он. — Я чувствую тебя слабее.

— Я научусь, — пообещала я.

На мое плечо легла тяжелая рука, и, даже не оборачиваясь, я поняла, что это Радим.

— Досказали свои легенды?

— Да, — в один голос откликнулись мы.

— Он тебя расстроил, — нахмурился Радим.

— Нет. Не он. Грустная легенда. Но я сама просила ее рассказать.

— Мог бы конец и повеселее придумать, — проворчал Радим и потянул меня к костру, бросив неприязненный взгляд на Алвара.

Альгидрас вышел нам навстречу. Он что-то выискивал на моем лице, хмурясь и покусывая нижнюю губу. Я отвернулась, проигнорировав его взгляд.

Лепешка оказалась теплой и пахла дымом. Есть мне не хотелось совершенно, но я механически жевала, чтобы не расстраивать Радима. Мне не давала покоя мысль о принадлежности к роду хванов. Получается, что я теперь, даже при желании, не смогу выйти замуж за Миролюба? Хоть смейся. Помнится, я так мечтала, чтобы кто-нибудь что-нибудь за меня решил, но уж никак не думала, что это будет сделано вот так: расчетливо и цинично. Я чувствовала на себе взгляд Альгидраса. Но чем пристальней он смотрел, тем отчетливее я представляла, что окружена плотным прозрачным коконом. Оставалось надеяться, что со временем мне удастся закрыться наглухо.