И оживут слова, часть III

Пожалуй, этот момент был единственным, который я бы хотела прояснить с хванцем окончательно. Даже готова была потерпеть разговор с ним ради этого. Потому что от его ответа напрямую зависело то, что я должна буду сказать Миролюбу. Сам Альгидрас, насколько я понимала, ни о каком браке даже не думал, хотя кровные узы с Радимом его больше не связывали. Я понимала, что наш брак в любом случае вызвал бы возмущение здесь, но тот факт, что Альгидрас вообще никоим образом не коснулся этой темы, причинял боль. И эта я, всегда говорившая, что современная женщина может вполне прожить и без брака?!

Я утерла слезы и усмехнулась. «Видно, в этом мире я стала не такой уж современной». С невеселыми мыслями я отправилась спать.

Глава 11

Тропою тайн, дорогой снов,

На край земли по зову сердца,

Забыть покой, оставить кров

И у огня чужого греться.

Дойти до пропасти, рискнуть,

И там, собрав остатки воли,

Увидеть новый, долгий путь,

Путь полный тайн, надежд и боли.

Проснувшись, я сперва не поняла, где нахожусь. Несколько секунд ушло на то, чтобы вспомнить, что я в Свири. Отбросив одеяло, я села на кровати и огляделась по сторонам. Однажды я уже просыпалась в этой комнате, после того, как меня ранило стрелой. Сейчас казалось, что это произошло вечность назад. Я наскоро умылась и оделась в кем-то заботливо сложенное на сундуке чистое платье. Тут же лежал деревянный гребень. Я расчесала волосы, снова попутно отметив, что они прилично отросли, и вышла из комнаты.

На пороге трапезной я замерла, потому что тут явно происходил военный совет. Напротив Радима, напряженно замершего на своем месте, сидел Миролюб. Они оба хмурились. При моем появлении мужчины дружно повернули головы и, как по команде, нацепили на лица улыбки. Радим встал и протянул мне руку, Миролюб спросил, хорошо ли я спала, а я вдруг отчетливо поняла, что они говорили о Деве. Ведь на самом деле мое возвращение в Свирь было лишь предлогом для троих сопровождавших меня мужчин. А истина — вот она. Им всем нужна Дева, и Альгидрас понял, что она в Свири. А теперь для того, чтобы до нее добраться, необходимо было заручиться поддержкой Радима. Я посмотрела на Миролюба, и тот снова мне улыбнулся. Однако улыбка эта была напряженной.

— Ты иди поешь, — привлек мое внимание Радим. — Марушу кликни.

Радим явно хотел избавиться от меня побыстрее. Миролюб никак не прокомментировал эти слова, а я спросила прямо:

— Ты рассказал ему?

Радим нахмурился еще сильнее, а Миролюб ответил:

— Начал только. Да не верит воевода. Серчает. Особо за то, что на его землю чужака привез.

— Так это не ты привез, — пожала плечами я, — а Олег. С него и спрос.

По лицу Миролюба скользнуло удивление, впрочем, он тут же улыбнулся и повернулся к Радиму.

— Вот видишь, воевода. Я чист перед тобой.

— Как ручей, — хмуро пробормотал Радим и повернулся ко мне: — Есть иди.

— А пусть она останется, — попросил вдруг Миролюб. — Будет кому за мои слова вступиться.

Радим открыл было рот, но передумал и махнул рукой. Я присела на край скамьи рядом с Миролюбом, и тот продолжил рассказ. В его пересказе история Алвара звучала еще бредовее, чем казалась ранее. Радим хмурился все сильнее, но Миролюб, точно не замечая этого, довел рассказ до конца, пояснив, что, по всему выходит, будто Святыня, создавшая когда-то этот мир, находится сейчас в Свири.

Когда Миролюб замолчал, Радим довольно долго сидел, глядя в одну точку, и постукивал пальцами по столу. Наконец он заговорил:

— К столбу бы шутника твоего поставить, Миролюб. Я в Свири каждую щепку знаю. Неужто я бы девку каменную не заметил?

— Коль поставишь к столбу того шутника, так и столба лишишься, и города.

— Угрожаешь? — прищурился Радим.

— Да на что мне? — открестился Миролюб. — Просто говорю, что сожжет тот шутник всю округу и глазом не моргнет. Я же тебе про силы сказывал. Он одной волей полкняжества спалить может.

Радим вздохнул так тяжело, как будто уже лишился города и, помотав головой, проговорил:

— От кого другого мог потешек ждать, но от тебя?.. Браги вы что ли в пути перепились?

Я замерла, ожидая, что Миролюб вспылит на такое оскорбление, однако он спокойно спросил:

— Ты меня хоть раз хмельным видел?

Радим снова вздохнул и посмотрел на меня.

— Он говорит правду. Огонь сам к Алвару льнет. Едва на пол из камина не вытекает. Он костер из мокрых дров разжигал и кинжал, что Олег в него бросил, раскалил и отмел на лету, — медленно перечисляла я, стараясь осторожно выбирать слова.

Радим снова покачал головой:

— С чего Олегу в брата кинжал метать?

— То моя вина, — встрял Миролюб. — Он баял, что убить его нельзя, и просил нож бросить. Я не стал, а Олег метнул. Знал наперед, как выйдет.

— Покуда сам не проверю, прости, Миролюб. Не серчай.

— Дело говоришь. Только не в дружинной избе. Сам понимаешь.

— Сюда пусть приходит, — решил Радим. — Девчонок я отошлю.