И оживут слова, часть IV

— Идем, — он взял меня за руку и потащил по тропинке.

Один из замыкавших шествие савойцев замешкался. У меня мелькнуло подозрение, что он может разделаться с абсолютно беспомощным теперь Гараем, но Альгидрас крепко держал меня за руку, и я решила не оборачиваться. В конце концов, я невольно спасла их от нарушения одного из основных законов стихий. Алвар ведь говорил о том, что недопустимо причинять зло чужой стихии.

— Зачем ты отдал ему свою силу? — спросила я Альгидраса, когда мы почти догнали ушедший вперед отряд.

Альгидрас остановился и посмотрел на меня.

— Я отдал ее тебе, и так будет всегда, — серьезно сказал он. — Просто помни об этом.

— Я люблю тебя, — прошептала я, не зная, что еще сказать, понимая, что он в очередной раз меня спас. Спас нас всех.

Раньше я почему-то думала, что он совсем меня не знает, а сейчас видела, что он знает и понимает меня гораздо лучше, чем я сама. Уговаривать и увещевать меня было бесполезно, а вот продемонстрировать готовность погибнуть вместе со мной, чтобы я встряхнулась и собралась, оказалось самым верным решением. Меня пугало лишь то, что в этом решении Альгидрас не блефовал. Вот уж у кого не было полумер…

Грит сообщил, что мы пересекаем ущелье и вскоре достигнем пещеры. Идти в безмолвном мире по-прежнему было странно. Море не шумело, поэтому понять, с какой стороны оно находится, было совершенно невозможно, однако Грит шел уверенно, и мы шли за ним.

— А темнеть сегодня совсем не будет? — спросила я, потому что, по моим ощущениям, уже должна быть наступить глубокая ночь.

— Жизнь замерла, — пожал плечами Миролюб, который после происшествия с Гараем находился в приподнятом настроении.

— Алвар, расскажи, что ты узнал, пока мы не дошли до места, — попросила я. — И… спасибо, что ты мне поверил.

Алвар, на миг обернувшись ко мне, коснулся ладонью груди и чуть поклонился. Что-то в том, как он это сделал, мне не понравилось, но я не стала заострять на этом внимание.

— Он был сыном Харима. Не как мы все, а прямым потомком, потому силы в нем было неизмеримо больше.

— А где сейчас его сила?

— Часть — в нас с Альгаром, часть рассеялась. Ливень был здесь, а пожар на соседнем острове. Здесь тоже подпалило пару деревьев, но деревни не коснулось. Не тревожься.

То, каким тоном отчитывался Алвар, мне снова не понравилось.

— Алвар, ты как будто сердишься, — подала голос я.

Миролюб демонстративно прибавил шагу, поравнявшись с шедшим впереди Гритом, и о чем-то у него спросил.

Шедшие позади нас Гвен с Кришем по-словенски не понимали, а Альгидрас, все еще державший меня за руку, глубоко вздохнул, но ничего не сказал.

— Это не важно, — ровным голосом ответил Алвар.

— Что значит «не важно»? Мы делаем общее дело, Алвар! Я не хочу, чтобы между нами были недомолвки.

Я ожидала, что Алвар вежливо отделается от моих попыток выяснить отношения, но он неожиданно остановился и жестко произнес:

— Ты только что едва не погубила меня и Альгара, просто решив попробовать свою силу. Ты сильна, но сила — еще не все. В бою, равно как и в жизни, нужна мудрость. Я шел на этот остров без мысли о возвращении, мне роптать не на что. Но у Альгара сыновья, у него ты, в конце концов. Делать то, что ты сделала, было глупо. Мы потеряли время…

— Алвар! — подал голос Альгидрас.

— И едва не потеряли силы и жизни, — продолжил Алвар. — Если так будет идти и дальше, то все жертвы окажутся бессмысленными.

С этими словами он продолжил путь.

— Знаешь что? — рассердилась я, вспомнив покорность Алвара, который даже не попытался противиться мне и просто дразнил своей силой, предлагая забрать ее едва ли не на блюдечке, повести, куда угодно. — Твоя беда в том, что ты назначил себя жертвой.

— Надя! — вновь подал голос Альгидрас.

— Что «Надя»? Разве не так? Он просто решил, что погибнет, и даже не собирается ничего с этим делать.

— Он просто…

— Вот именно, Альгидрас, — я повернулась к нему на ходу и дернула его за руку. — Именно! Он решил поступить так, как ему будет просто. Не подумав ни о тебе, ни обо мне, ни о Димке… Ни о ком!

Алвар остановился и, круто развернувшись, вперился в меня немигающим взглядом. Мы тоже остановились.

— Ну что ты смотришь? Разве не так? Ты даже не пытаешься бороться. Ты вычеркнул себя из списка живущих, и это давит на всех. Неужели непонятно?

Я помнила, что наш спор начался с упрека Алвара в том, что я едва всех не погубила, и понимала, что этот упрек был бы справедлив, если бы не то, что сам он даже не попытался меня остановить. Он просто покорно пошел за мной.

— Надя, — голос Алвара звучал ровно, — есть пророчество: я отдам свой огонь на алтарь последнего из хванов. Это то, что ни ты, ни я не сможем изменить. Я могу барахтаться, как Альгар, но это лишь пустая трата сил и времени. Я знаю свою судьбу и не противлюсь ей.

— Все можно изменить! — воскликнула я.

— Мы будем продолжать бесплодные споры или пойдем выручать твоего сына?

Я повернулась к Альгидрасу за поддержкой. Он отбросил со лба мокрую прядь и попросил:

— Не ссорьтесь, пожалуйста. Не ко времени это.