И оживут слова

Олег обернулся на ее голос, и Злата сбилась с шага. По его подбородку текла кровь, а сам он выглядел так, будто вот-вот на погребальный костер пойдет. Он схватил Злату за запястье и быстро заговорил по-хвански. С ним такое бывало. Как сильно волновался, забывал словенскую речь.

— После. После все, — отмахнулась Злата и бросилась в сеновал.

Все остальное после. Сейчас главное — помочь Радимушке.

В раскрытых воротах показался Радим, с трудом удерживавший бьющуюся Всемилу.

— Я помогу! — Злата попыталась перехватить руку Всемилы — на щеке Радима уже цвели алым три царапины.

— Я сам! — стиснув зубы, ответил Радим. — Его убери. Убью!

— Кого? — не поняла Злата, отступив в испуге.

Не тронулся ли умом Радим? Кого убрать? Кого убьет?

— Его! — мотнул головой Радим в сторону отступившего Олега.

Тот, казалось, и не слышал. Он расширившимися глазами смотрел на Всемилу и то сглатывал, то судорожно облизывал губы.

— Не смотри! — рыкнул Радим и поспешил к крыльцу.

Олег отступил еще на шаг, а Злата в растерянности следила за тем, как Добронега быстро перехватывает руку Всемилы и все-таки убирает ее от лица сына, как Радим, шатаясь, поднимается по крыльцу, и не понимала, за что убьет? Что случилось?

— Что случилось? — Злата в растерянности повернулась к белому как полотно Олегу.

— Давно так? — хрипло выдохнул Олег, глядя на закрывшуюся дверь.

Злата знала, что сейчас еще и ставни наглухо закроются, и ворота. Дом Добронеги словно исчезал из мира в такие моменты.

— Давно, — тихо ответила Злата. — Что тут было?

Олег только замотал головой, словно не мог произнести ни слова. Ладно. Все после. Сейчас другое нужно.

— Ты уходи, Олег. Мне ворота запереть нужно, кабы не увидел кто.

Олег встрепенулся, словно только сейчас очнулся.

— Злата, я… Злата… все не так. Радим не так понял. Я…

Скрипнула дверь, и с крыльца усталой походкой спустилась Добронега. В такие моменты годы словно разом ложились ей на плечи и у Златы начинало ныть в груди. Добронега подняла голову и посмотрела прямо на Олега. И странный то был взгляд, недобрый.

— У платья ворот разорван, — негромко сказала она, не сводя взгляда с Олега.

— У… у какого платья? — растерянно прошептал Олег.

— Всемилиного!

— Так Радим вон что… Я… Нет! Добронега, нет!

Олег отчаянно замотал головой, и Злата, даже не понимая, о чем речь, поверила ему в тот же миг. Он не может врать. Просто не умеет.

— Правду рассказывай! — строго сказала Добронега.

— Всемила попросила помочь ей. Я пошел. А там… она странное что-то говорила. А потом с ней это… Давно это, Добронега?