И пепел наш смоет Нева (СИ)

Солнечные лучи нещадно били в панорамные окна пентхауса.

Они освещали немногочисленные предметы интерьера — письменный стол с креслом, диван да низкий журнальный столик — и играли желто-белыми бликами на античной лепнине, украшавшей одну из стен, и золотой раме той самой Венеры, покинувшей галерею Уффици ради того, чтобы стать жемчужиной кабинета одного питерского миллиардера-любителя.

Рассвет в конце марта был запоздалым, еще не таким красочным, каким он станет чуть позже, когда на улице заметно потеплеет, и солнце станет задерживаться подольше, но даже он в то утро поднимал настроение владельцу сверкающего на свету небоскреба, небрежно воткнутого в культурный центр города на Неве. Гений и филантроп, более известный всем как «рыжеволосый мажор-айтишник», наступление утра в тот день встречал, закутавшись в темно-синюю толстовку и допивая уже третью кружку кофе подряд.

Он сидел за столом, щурясь от солнца и читая договор с HOLT-International, вчитываясь в строки, помеченные как «обязанности покупателя» и игнорируя расписанные ниже статьи расходов, количество нулей в цифрах которых выходили за все возможные рамки приличия. Прервав свое занятие на середине, мужчина поднял голову и привычным движением убрал за ухо надоедавшую ему челку. Прекратив играть с резинкой для волос, он вскинул глаза и уставился на диван, где еще недавно сидело двое побитых жизнью молодых людей, на одну ночь ставших друг для друга не то чтобы опорой, а, скорее, чем-то больше напоминавшим смысл этой гребанной жизни.

— Прекрати это.

Голос Волкова раздался из ниоткуда. Темная тень мелькнула возле картины и материализовалась прямо за спиной Разумовского:

— Она нам только мешает, — заискивающий шепот, зловещий и мрачный, каким он и был всегда, — Не думай о ней. Я позабочусь о тебе, Сережа. Тебе не нужна эта девка, она лишь тратит твое время.

— Тебя здесь вчера не было, — голос парня дрогнул, и в горле снова встал предательский комок из слез, — Тебя не было, когда ты был мне нужен, Олег!

— Прекрати истерику, — ладонь Волкова тяжело легла на хрупкое плечо друга, — Ты дал слабину, больше такого не повторится. Работай, Сережа, работай для блага простых людей, и ни о чем не беспокойся.

— Но ведь…

— Сергей, к вам посетитель, — внезапно возникшая на экране Марго заставила Разумовского вздрогнуть.

— Я сейчас занят.

— Он из полиции, — голограмма улыбнулась, конечно же не догадываясь о том, насколько не вовремя включилось ее чувство юмора, — Я не шучу.

Разумовский подскочил на стуле и обернулся.

Но в комнате никого, кроме него самого, не было.

Неаккуратно собрав в папку разложенные по столу документы, он одернул футболку и залпом допил свой кофе, приветливо улыбнувшись вошедшему в эту же самую секунду доблестному блюстителю правопорядка Петербурга:

— Майор полиции Игорь Гром.

Разговор оказался информативным для них обоих. Игорь узнал о том, что односторонняя система шифрования «Вместе» технически не предполагает вычисления мобильного устройства того или иного пользователя. Это означало, что отследить Чумного Доктора никак не получится, ко всему прочему еще и алгоритмы этой супер-интеллектуальной соцсети популяризируют эфиры маньяка, подсовывая их даже тем, кто вообще не был и не хотел быть в курсе происходящего. Разумовский поведал все это абсолютно спокойно, максимально по-бытовому объяснив, как работает его изобретение, но при этом стараясь не подходить к Грому слишком близко, держа того на расстоянии от себя, своего стола и документов, которые не должны были попасться никому на глаза.

Полезной информацией для миллиардера стала новость о том, что делом Чумного Доктора с этого самого дня будет заниматься прибывший из столицы агент Стрелков — это нужно было запомнить и обязательно передать Волкову, чтобы тот вел себя осторожнее и повременил с продолжением своей «игры».

«А что было бы, если бы не было никакого Волкова?» — ему вдруг вспомнились слова

Марии.

Гром еще что-то спрашивал, кажется, про газировку и детский дом, но Сергей этого не запомнил. Он знал о противоречивой репутации майора, но подобным банальным вопросам не придал никакого значения. Быть может, зря, но тогда его голова была занята совершенно другим.

Если бы не было?

Игорь списал нервозность и рассеянность Разумовского на человеческую усталость. Сомнений, что создатель ультрасовременной соцсети — действительно гениальный программист, постоянно занятый своим детищем — у него не было. Но что-то в поведении Сергея его смущало. Что-то неуловимое, эфемерное, что-то на уровне энергетики.

А что, если нет никакого Волкова?

Попрощавшись с Громом и выпроводив его за дверь, миллиардер обессилено рухнул в кресло. Не выспавшийся и не успевший переварить сложившуюся с Марией ситуацию мозг категорически отказывался выдавать какие-либо логичные умозаключения. Шумно выдохнув и не сумев отогнать от себя внезапно одолевшие его сомнения, Разумовский решил прямо разузнать обо всем, что его интересовало. Что могло быть проще — всего лишь задать один-единственный вопрос…

— Марго, вызови Марию.

— Ее нет в здании.