И пепел наш смоет Нева (СИ)

Он сделал жест рукой и поспешно подошел к двери, негромко окликнув санитаров. Камеру убрали. Последним кадром жутчайшего видеорепортажа стал взгляд Сергея, направленный прямо на оператора и словно бы обращенный к зрителям этого гребанного зоопарка.

Воронцова выключила телевизор, швырнув пульт на постель и упав на колени прямо в центре комнаты.

Слезы беззвучным потоком полились по ее щекам, но хуже всего было устойчивое ощущение полнейшего бессилия.

Что она может?

И что будет с Разумовским дальше? Останется ли в этом замученном теле вообще хоть что-то от Разумовского?

А от Птицы?

Марии вспомнилась та ночь, когда его схватили. Тогда она видела его в последний раз.

И он ее тоже.

Она пряталась за мусорными баками в самом дальнем углу двора. На счастье, Сергей всегда был озабочен вопросами экологии, поэтому мусор, производимый в офисе, тщательно разделялся и сортировался. Баков было много, а вот фонарей в этой стороне катастрофически не хватало. Чем девушка и воспользовалась.

— Постойте-ка здесь, господин Разумовский, — долетел до нее голос с издевкой, принадлежавший одному из молодых парней-полицейских.

Несколько человек стояли возле машины, что-то негромко обсуждая. Один из них держал преступника за наручники, сковывающие его руки за спиной. Сергей не вырывался и молчал, и поэтому никто не обратил внимания на то, куда он смотрит и о чем думает. Никто, кроме находящейся в здании Юлии Пчелкиной, но и она не сразу поняла, что именно привлекло внимание Разумовского.

Мария же смотрела на него во все глаза, отчетливо осознавая, что он ее заметил.

В желтых глазах читался укор и раздражение. Ослушалась, пришла в самый центр событий, увидела его побежденным.

Но не сломленным.

Птицу им сломать так и не удалось.

Мария попятилась глубже в темноту, боясь выдать себя малейшим звуком или движением. Привстав, она посмотрела на Разумовского в упор, беззвучно прошептав «Я спасу тебя» в какой-то абсурдной надежде на то, что он услышит или прочтет это в ее мыслях.

Сев за самый дальний бак и убрав с лица прилипшие ко лбу волосы, девушка посмотрела на него вновь.

Тревожный взгляд изумрудных глаз столкнулся с испуганным взглядом светло-голубых.

Птица ушел.

А Сергея сломать им не стоило больших усилий. Он и так давно уже был разломан, растоптан, выжжен изнутри.

— Я пообещала ему то, чего не смогу выполнить, — тихо сказала Воронцова креслу в дешевом номере затхлого отеля. Вытерев слезы тыльной стороной ладони, она мотнула головой, отгоняя и без того мучившие ее во снах воспоминания, и медленно поднялась на ноги, — Я пообещала ему спасение, одной ногой стоя в той же тюремной камере.

Лучше бы схватили меня, а не его.

Я бы умерла, если б это тебя спасло.

***

Прошло еще несколько дней.

Поначалу Мария их считала, но позже едва ли стала замечать, что закончилась очередная ничего не изменившая неделя.

В один из по-весеннему промозглых вечеров погруженный в тишину и тоску номер отеля пронзила истошная телефонная трель.

По собственной глупости девушка сняла, ни на секунду не замешкавшись и даже не предположив, что это могла быть полиция:

— Алло?

— Мария Воронцова?

— Кто это?

— Если хотите спасти Сергея, приезжайте через два часа по адресу…

Искаженный голос напоминал робота. Такие же нотки проскальзывали в интонациях Марго, правда, в случае с голосовым помощником «Вместе», Разумовскому удалось очеловечить ее почти полностью. В случае же со звонившим ей сейчас анонимом, сильно утруждать себя человек явно не планировал. Или просто-напросто не успел. В любом случае, когда Мария об этом задумалась, трубку тот уже повесил.

Первым делом она прогуглила продиктованный ей по телефону адрес — какая-то промзона, то ли действующие, то ли нет плавильные фабрики где-то на задворках Обводного канала.

Не сказать, что очень обнадеживающе.

Но терять было нечего.

На место ей удалось приехать чуть раньше назначенного времени. Дождавшись, когда такси уедет подальше, Воронцова медленно двинулась по направлению ко входу в здание, не открывая зонт и бездумно шлепая по лужам светло-серыми кроссовками. Дверь внутрь оказалась не заперта.

— Не сомневался, что вы приедете.

Мужской, на этот раз обычный низкий, но без каких-либо помех, голос, раздался откуда-то из темноты.

— Кто вы такой?

Вопрос повис в воздухе. Дверь за девушкой захлопнулась, погрузив их в кромешную темноту. По какой-то неведомой причине страха она не испытывала вовсе. Мелькнула мысль, что страх в ней уже просто атрофировался за ненадобностью. Осталось только любопытство и какая-то безумная, сумасшедшая надежду, всколыхнувшаяся где-то в глубине того, что осталось от ее некогда горящего сердца.

Послышался короткий щелчок, и спустя несколько секунд в помещении загорелся тусклый желтоватый свет.

— Мне кажется, я могу не утруждать себя представлением.

Мария вздрогнула, повернувшись на голос, и попятилась, едва не упав прямо на бетонный пол.

На нее смотрели внимательные глаза неестественно синего цвета.

Суровые черты лица, черная одежда, что-то звериное во взгляде.