И равнодушно смотрят небеса...

лезвием от станка. Ох, и работенка, доложу я вам! Я постоянно резал пальцы рук и

особенно ног, пока в конце концов не понял специфику этой сложнейшей операции. Самое

главное, обрезать ногти нужно короткими неспешными движениями, не пытаясь за один

раз подстричь весь ноготь. Пусть на всю процедуру уйдет час (времени-то — навалом!), зато, может быть, удастся избежать порезов, которые в этих жутких условиях моментально

могли начать гнить и превратиться в опасный абсцесс.

Туго в тюрьме приходится тем, кто не курит. Вообще, пытаться бросить в тюрьме курить

практически невозможно, скорее, можно начать. В камере обычно выкуривается одна

сигарета на двоих для экономии. «Бычки» никогда не выбрасываются в мусор, а

собираются в пакет или коробок про запас, чтобы потом, когда курево вдруг закончится, можно было их покурить. В случае «сигаретного голода» бычки «трусят» —

разворачивают бумагу и высыпают табак на газету, чтобы потом из него можно было

свернуть самокрутку. Я долго учился крутить самокрутки из газетной бумаги — целая

школа! Также использовался «телескоп» — бычки вставлялись один в другой и

наращивались до длины обычной сигареты. От безделья арестанты курят одну за одной, и

дым в хате не выветривается.

В передачах наши родные передавали нам разные продукты, которое нужно было порезать

на «пайки» и поделить между всеми. Как это сделать? На самом деле способов было

изобретено множество — от суровой нитки до заточенного держака обычной

алюминиевой ложки. В харьковском СИЗО, несмотря на регулярные шмоны, почти в

каждой камере была тщательно спрятанная «заточка» — кусочек ножовочного полотна,

обернутого с одного края тряпицей. Заточенное и хорошо держащее остроту, оно как

нельзя лучше подходило для разрезания хлеба, сала, колбасы и тому подобных продуктов.

Если в хате при шмоне находили заточку, наверняка кто-то, обычно старший в камере,

брал ее на себя и «ехал в карцер» суток на трое. Потом все равно договаривались с

хозобслугой — баландерами, и они снова украдкой приносили за соответствующую мзду

кусочек полотна. С помощью «заточки» мало кто решал внутрикамерные проблемы —

слишком это было серьезно, да и потом после такого ЧП пострадала бы вся тюрьма.

Строжайше запрещено было хранить ценности — кольца, цепочки и т.п. (их обычно

отбирали еще в КПЗ), деньги. За хранение денег можно было легко схлопотать 10 суток

карцера. Однако далеко не все подчинялись этому внутреннему распорядку. Были и такие, кто глубоко плевал на него в силу тех или иных обстоятельств, но о них ниже.

10. «Прессы»

Весьма интересно течение времени в тюремных стенах. У меня возникало ощущение, что

оно иногда словно останавливалось. Особенно это было характерно в первые недели,

когда в душе продолжала еще теплиться абсолютно бредовая надежда, что «добрые

дяденьки милиционеры» во всем разберутся и меня закажут «с вещами» на свободу. Вы не

можете себе представить, в каком экстремальном режиме работает мозг подследственного!

И даже если кто-то внешне умеет себя сдерживать и не показывать своих чувств, в его

голове все равно творится несусветное — беспрерывно просчитываются варианты ответов

следователю, возникают картины бедственного положения родных, бесконечные домыслы

о том, что же там наговорили твои «подельники» и тому подобное. Все это ни на секунду

не дает расслабиться, и единственным действенным развлечением, кроме телевизора

(основное время «просмотра» уходило на попытки настроить каналы с помощью ни черта

не берущей антенны, удлиненной с помощью шнура кипятильника), у нас были разговоры

«про жизнь» и споры на самые разнообразные темы, иногда заканчивающиеся легкими

ссорами. Кстати, все обитатели хаты, словно сговорившись, бережно поддерживали

порядок и спокойствие, прекрасно понимая, что многим было достаточно легкой искры,

чтобы наделать бед себе и окружающим. И это несмотря на то, что психологическая

атмосфера в камере, где вынуждены сидеть вместе несколько человек, которые на свободе

не встретились бы вместе даже в своих самых кошмарных снах, мягко говоря, не совсем

располагает к закадычной дружбе.

Но иногда царящая в камере мирная атмосфера могла быть нарушена спровоцированными

действиями одного из заключенных. Нервы у всех на пределе, и поэтому очень сложно

было определить, когда же человек дойдет до того самого предела, за которым у него

«падает планка». Провокатором зачастую выступает «курица», мастерски столкнув

сокамерников лбами. Внимательно следя за разгорающимися страстями, «курица»,

вовремя вмешавшись и «разведя рамсы», приобретает очередной довесок к своему

авторитету в камере. Хорошо еще, если стукач был подсажен к вам в камеру с целью

простого выведывания информации, а не имел совсем другого задания от оперчасти. В

свою очередь оперчасть получает задание от следователя или судьи, которым необходимо

создать одну из ситуаций, способных каким-то образом повлиять на ход следствия или

судебного разбирательства. Это может быть все, что угодно. Например, вы не признаете

свою вину и не сдаете своих «подельников». Тогда опера рано или поздно устроят вам