И равнодушно смотрят небеса...

могла перерасти во что-то серьезное. Все обитатели тюрьмы, исключая «этапки»,

«осужденки» и «рабочку», находились под следствием, и у каждого, несмотря на его место

в тюремной иерархии, теплилась призрачная надежда на то, что если его не оправдают, то

хотя бы дадут срок поменьше. А суд при назначении срока наказания обязательно

учитывал и тюремную характеристику. Так какой же смысл был устраивать в камере

серьезный мордобой или поножовщину, если это могло впрямую повлиять на количество

лет, которые вам доведется провести в зоне? Поэтому больших ЧП, которые не смог бы

утихомирить дежурный по корпусу наряд полупьяных контролеров, практически не было.

Омоновцы явно скучали, и это было самое страшное. Целыми днями они проводили в

спортзале, накачивая свои и без того огромные мышцы и остервенело лупя боксерские

груши руками и ногами. Почему-то они напоминали мне «домашнего» питбуля,

выращенного и натренированного для боя на смерть, но вынужденного скучать без дела и

терпеть хозяйские нежности. Такая собака рано или поздно обязательно сорвется с

катушек и кого-то покалечит. И тюремные омоновцы нашли себе развлечение. Время от

времени (в основном на первом корпусе и в «осужденках» и «транзитках» второго) они

проводили «учения». Происходило это примерно так: двери общей хаты неожиданно

распахивались и в камеру с истошными воплями врывался с десяток омоновцев в масках.

Я не знаю, как называлось это тренировочное «упражнение», но удары рук и тяжелых

ботинок летели направо и налево, круша челюсти и ребра изможденных заключенных.

Иногда вперед запускались одна-две овчарки, которые бросались на заключенных и рвали

на них одежду вместе с кусками мяса. Все, кто мог, старались спрятаться кто куда, лишь

бы не попасть под удары, после которых многие попадали «на больничку». И не дай Бог

кто-то пытался защититься каким-нибудь приемом — ему конец. Сразу вся омоновская

банда переключалась на него и «месила» беднягу до потери им сознания. Можете себе

представить состояние интеллигентного человека, сидящего по «хозяйственной» статье? А

тех, кто знает, что получит по своему обвинению год-два, а то и условно? Но все это

нужно было пережить, перетерпеть ради одного: однажды вернуться живым домой.

Еще эти моральные уроды тренировались на заключенных, когда камеру выводили на

прогулку или в баню, особенно зимой, когда фуфайка значительно уменьшает опасность

нанесения серьезного увечья (из-за этого многие от прогулки отказывались). Сотня

тащащихся на прогулку изможденных заключенных — чем не лакомый кусочек для тех,

кто безнаказанно хочет почесать кулаки? Подследственные проходили, словно сквозь

строй: по бокам идущей колонны выстраивались омоновцы и, выбирая зэков покрупнее,

буквально выбивали их из строя, отрабатывая на них удары руками и ногами. Даже при

следовании в допросные кабинеты от них можно было получить пинок за расстегнутую

куртку, за то, что руки не за спиной.

Их страшно ненавидели «строгачи» и «особисты». Планка у имеющих за плечами много

сроков падает в один момент. Я видел однажды, как омоновец прицепился за что-то к

одному «каторжанину» и тут же был послан куда подальше. Омоновец огрел его

дубиналом, но неожиданно получил такой увесистый удар в морду, что даже лихо

заломленный беретик слетел с головы. Арестанта били трое огромных омоновцев сначала

прямо в коридоре у нас на глазах, потом затащили в кабинет охраны, и вскоре его крики

совсем затихли, хотя было слышно, как его все еще буцали сапогами. Итог — десять суток

карцера.

Нет, это не пересказ отечественного фильма о немецком концлагере или американского о

попавших в плен к вьетнамцам морских пехотинцах! Это реалии Харьковского СИЗО,

которые, уверен, спокойно можно «примерять» и на другие подобные заведения в

Украине.

Несколько скандалов с получением тяжких телесных повреждений и даже смертью

подследственных от рук омоновцев, очевидно, и подтолкнули чей-то начальственный ум в

одну из редких минут просветления при выходе из запоя принять решение о прекращении

беспредела.

20. Тюремная иерархия

В тюрьме среди заключенных не существует четко разграниченной иерархии. Однако все

равно среди общей массы при желании все же можно было выделить те или иные

категории зэков, претендующие на кастовость.

Здесь не любят «хозяйственников», разного ранга руководителей, членов партий и

политических деятелей, офицеров Вооруженных Сил, ментов. Бывшие работники

милиции содержатся в отдельных камерах на «тройниках». Если вы служили в армии,

могут запросто прицепиться от нечего делать, хотя это бывает крайне редко. Если у вас, не

дай Бог, проколото ухо или вы как-то не так пострижены (например, длинные волосы,

панковский «гребень» или выбриты виски), вы можете попасть в серьезные неприятности.

То же самое касается «странных» татуировок.

Почти все, кто впервые попадал в СИЗО, считались новичками и за редким исключением

не имели права голоса. К ним относились снисходительно и внимательно смотрели за их

поведением. Если проходило время, и новичок не «порол бока», его терпели и принимали