И равнодушно смотрят небеса...

присутствии нескольких пар глаз. Если что-то и происходило, то поздно ночью, украдкой и

без единого звука. Ничего постыдного в этом, в сущности, нет. На мой взгляд это даже

менее стыдно, чем справлять большую нужду на глазах у всей камеры. Однако все

«шифровались», как могли. Кто-то, уверен, пытался длительное время воздерживаться, но

последствия таких воздержаний для мужской потенции могли быть самые плачевные.

Поэтому основная масса, особенно тех, кто уже долго «чалился», не упускала малейшей

возможности «передернуть затвор» («потаскать за шею гуся», «подраконить»). В

принципе, если даже вас «застукали на горячем», никакая кара, кроме подколок и шуточек, вам не грозила.

Некоторые заключенные, которые хорошо «стояли по деньгам», могли позволить себе

договориться с операми и на несколько часов устроить себе в допросном кабинете или

кабинете опера свидание с любимой или какой-нибудь подследственной с пятого корпуса, тоже заплатившей денег за «перепихон» с «нормальным пацаном», или оперской

проституткой (тогда такое свидание стоило от $50 до $100). Можно было «решить вопрос»

и с контролером бани, который на час запускал пару пацанов к паре девах в банный зал.

Рассказывали, что даже банные шныри тоже делали свой бизнес, протаскивая «телочку» в

мужской зал через сливной колодец, пока их не взяли за задницу. Воистину велики

природные инстинкты! Пару раз, когда нашу камеру вели в баню, неожиданно за углом мы

натыкались на идущих из бани женщин. Нас тут же строили лицом к стене, и они

проходили с шуточками мимо. Но каждый чувствовал их спинным мозгом… Разговоров

потом было на целый день. Уверен, что и у них тоже.

Подследственные с открыто нетрадиционной сексуальной ориентацией представляют

собой незначительную прослойку среди обитателей следственного изолятора. Их

называют «петухи», «гребни» или «пидоры», хотя мне до сих пор не понятна этимология

первого названия. Слово «петух» вроде как мужского рода, а таких зэков в самую пору

называть чем-то женским… Ну да ладно, примем это как исторически сложившийся факт.

«Петухов» тоже можно разделить на пришедших со свободы и открыто объявивших о

своей ориентации, на ставших таковыми в местах лишения свободы по убеждению или по

безнадеге и «опущенных», т.е. изнасилованных. Заходя в обычную камеру, «петух» обязан

объявить о своей проблеме, после чего ему укажут место. Это всеми гонимое и

презираемое существо. В общих камерах «петухи» обычно спят под нарами, питаются из

отдельной посуды и ни в коем случае не за общим столом. На дючку они ходят как все, но

их могут заставить ее убирать. «Петуха» нельзя ударить рукой, только ногой, с ним нельзя

здороваться за руку, чифирить, курить одну сигарету. Он может «добить» только ваш

бычок. Нельзя меняться с ним одеждой, брать любые его вещи, в том числе еду, которая

приходит в его передаче. Зэк, скрывший, что он «петух», моментально становится вне

закона. Наказание будет самым жестоким, вплоть до убийства. «Петуха», особенно

попавшего в общую камеру, могут заставить выполнять его «прямые обязанности» —

разгружать сокамерников оральным способом или подставляя задницу. Многие

заключенные с приличными отсидками не гнушаются «нырнуть в шоколадную дырочку»

или «дать на клык» «петуху», особенно если это молодой пацан. При всей дикости и

ненормальности такого способа полового удовлетворения, я не вижу никакой разницы

между «петухом» и тем, кто имеет с ним близость. В сексопаталогии есть четкое деление

гомосексуалистов на активных и пассивных, при этом и те, и другие все равно называются

«гомосексуалистами». Но попробуйте сказать об этом в тюрьме — убьют! Если вы имеете

«петуха», то «во время того, как» он перестает быть неприкосновенным. После полового

акта все правила начинают действовать снова.

«Петух» в нормальной камере — ЧП, по режиму не положено, поэтому начальство

старается сбагрить его в специально отведенные для них хаты. Я уже говорил, что о

тамошней жизни рядовому заключенному известно мало. Говорят, что им там хорошо: все

одинаковые, живут дружно, спят парами, никто друг друга не унижает, хотя я в это не

верю — везде есть свои лидеры и аутсайдеры.

Кроме классического изнасилования, арестанта могли «опустить», помочившись на

избитого или облив мочой из емкости; при свидетелях проведя по лицу и губам даже

находящегося в бессознательном состоянии зэка половым членом; заставив его целовать

дючку, половые органы, пить мочу, есть фекалии.

Однажды к нам в камеру «заехал» восемнадцатилетний ссыкун по имени Леша —

наркоман с квартирной кражей, дальний знакомый по району нашего Лиса. Чувствуя

поддержку авторитетного приятеля, это несчастье быстро освоилось и даже стало хамить

старожилам камеры, в том числе и мне. Я чуть из-за этого с ним не сцепился, но потом он

немного успокоился и мы зажили обычной тюремной жизнью. Прошло недели три. И

вдруг ночью меня будят: «Вставай, есть разговор». Вся камера уже была на ногах, а Леша

сидел на корточках около паруса с опущенной головой. Оказалось, пришла малява от

знакомых Лиса, которые знали этого Лешу по свободе, где говорилось, что он «петух». Я