И рушатся стены (сборник)

Чандлер отметил, что колония была вовсе не примитивной заставой, чего он опасался. Это было шумное, активное земное поселение. И оно сразу понравилось ему. Чандлер прилетел на Хирон в надежде найти здесь немногочисленную, сплоченную группу колонистов, в которой он мог найти себе место и где бы чувствовал себя человеком.

Он немного постоял на краю города, наблюдая за рабочими, спешащими куда-то фермерами и строителями. И внезапно в этой деятельности он почувствовал юное изобилие, растущее и расширяющееся, частью которого мог стать он сам. И в груди у него разлилась радостная теплота.

Подобную радость он уже чувствовал раньше. Когда, например, летал в космосе или когда, в короткие промежутки, возвращался на Землю.

Лайнер тут же улетел — Хирон был всего лишь незначительной остановкой на его маршруте, который включал в себя десяток других звезд, — и Чандлер повернулся посмотреть на трех других колонистов, которые прилетели с Земли вместе с ним. Это была симпатичная девушка, с нетерпением желавшая присоединиться к мужу-фермеру на новой планете, низенький, коренастый фермер и невыразительный бродяга из тех, что шляются по космосу от планеты к планете. Все трое познакомились с Чандлером еще на корабле, когда узнали, что он тоже летит на Хирон, но Чандлер не был склонен завязать дружбу ни с кем из них.

Фермер Хорнади повернулся к Чандлеру и с гордостью заявил:

— Я жду, что на вокзале меня встретит брат. Он уже пять лет живет на Хироне.

— В самом деле? — рассеянно сказал Чандлер, глядя на золотисто-зеленое небо.

— Он писал мне о том, как здесь все ново и удивительно. Звал меня к себе, поэтому я решил прилететь сюда. Мы оба откладывали деньги целых два года на мой перелет, мы даже не писали друг другу, чтобы сэкономить на почте.

— Да, — сказал Чандлер.

У него самого на этот полет ушла годовая космическая пенсия. Он глубоко вздохнул. Воздух пах хорошо. И Чандлер внезапно понял, что, вероятно, впервые в жизни его легкие вдохнули действительно свежий воздух. Сначала он дышал отравой, какой являлась атмосфера Земли, затем, в течение долгих лет в космосе, пользовался очищенным, но не свежим воздухом космических кораблей. И под конец, когда его отлучили от космоса и послали на пенсию, был снова воздух Земли. Но здесь, в отличие от всего этого, воздух был свеж и прекрасен.

Невысокий и сильно загорелый человек с обветренным лицом подошел к группе только что прибывших. Чандлер поглядел на него и увидел, что, не считая шрамов, у него точно такое же простое, добродушное лицо, как и у фермера, стоявшего справа от него. Значит, подошедший — брат Хорнади, подумал Чандлер. И оказался прав.

Оба мужчины крепко обнялись. Хорнади подхватил свой небольшой мешок с вещами и, что-то взволнованно тараторя, последовал за своим братом в город.

Чандлер глядел, как они исчезают в дебрях колонии. У них были совершенно одинаковые широкие спины. Через несколько недель Хорнади смешается с другими колонистами и его будет не отличить от них. Земной лоск — если он вообще был — исчезнет, и он будет неотличим от рядовых членов колонии. Чандлер позавидовал ему. Внезапно его тронул за локоть колонист с седыми волосами, высокий, прямой и улыбающийся.

— Я Кеннеди, — сказал он. — А вы Дейн Чандлер?

Чандлер удивленно поглядел на него.

— Да, — сказал он. — А вы тот человек, который должен был встретить меня?

— Совершенно верно. Рад видеть вас, Чандлер. Нам, на Хироне, нужны такие люди, как вы.

Сказав это, Кеннеди пошел в том же направлении, куда ушли братья Хорнади, и Чандлер последовал за ним.

— Я, помимо всего прочего, заведующий отделом переселенных лиц, — объяснил Кеннеди. — В мою специальность входит наблюдать, чтобы все вновь прибывшие были расселены и сориентированы. Так как вы еще никого не знаете на Хироне, я взял на себя смелость назначить вам соседа по комнате. Его зовут Джефф Берхард, он один из наших старейших колонистов — прибыл сюда со вторым кораблем шестнадцать лет назад, — и мне кажется, он сумеет помочь вам познакомиться со здешними порядками.

Они свернули на длинную, прямую улицу с небольшими домами по обе стороны хорошо мощеной дороги. Улицу окаймляли искривленные миниатюрные деревья с красной листвой.

— Вы ведь бывший космонавт, не так ли?

— Так написано в моей заявке. Но я на пенсии. Я думал, что проведу в космосе всю свою жизнь — я не возражал иногда побыть один, — но не смог вынести постоянную пустоту и одиночество...

— Я вас понимаю, — сказал Кеннеди. — Я сам летал прежде к Юпитеру.

— Тогда вы все знаете. Два года назад я вышел на пенсию и вернулся на Землю, чтобы вести спокойную жизнь.

— Но вы недолго оставались на Земле, — заметил Кеннеди.