И сердце пополам

— Конечно! — горячо ответила Саша. — А как же! Это ведь самое главное. Иначе ты и не художник вовсе, а так… копировщик. Художник ведь не просто отображает реальность, он вкладывает в картину свой взгляд, свой внутренний мир, свои чувства…

Саша спохватилась: зачем она Глебу это рассказывает? Он ведь от всего этого совершенно далёк и ему попросту станет с ней скучно, как и всем другим. А ей почему-то так не хочется, чтобы он утратил к ней интерес.

— А чем вы занимаетесь? — поспешила она перевести разговор на него.

Глеб снова остановился, потянув за руку, развернул к себе. Наклонив вперёд голову, посмотрел ей прямо в глаза.

— Эй, что ещё за вы? Вроде я пока не дряхлый, чтобы мне выкали. Ко мне на ты. Или пойдём пить на брудершафт? — в чёрных глазах искрили смешинки.

— Я постараюсь, — вспыхнув, пролепетала Саша.

— Ну, давай, старайся, слушаю, — произнёс он, а сам так и не сводит игриво-насмешливый взгляд.

Саша почувствовала, что неумолимо краснеет, но вымолвила:

— Ты…

— Лааадно. Принято, — широко улыбнулся он, потом посмотрел на её губы и добавил: — Хотя вариант с брудершафтом мне понравился больше.

Может, он и пошутил. Ой да конечно, пошутил, но Саша смутилась ещё сильнее, так, что не нашлась с ответом. Хорошо хоть он перестал её так пристально разглядывать. И хорошо, что снова держал за руку, как маленькую. Ну или так, будто она его девушка…



= 22

Им навстречу прошли две девушки в коротких норковых шубках. Обе сначала по-кошачьи уставились на Глеба, потом перевели взгляд на Сашу и… аж переглянулись, не скрывая недоумения.

Можно было легко догадаться, что пришло им на ум. И хотя стало немного обидно, конечно, но и как-то волнующе — они явно сочли, что Глеб её парень. И пусть на самом деле это не так, пусть это сиюминутная иллюзия, а всё равно приятно.

Замечтавшись, Саша неосторожно ступила на наледь и поскользнулась. Но Глеб, к счастью, среагировал моментально и придержал её за талию. И снова она, оказавшись с ним так близко, страшно смутилась. Ещё бы — он её почти обнял!

На этот раз он не промолчал тактично, а спросил в лоб:

— Ты что, стесняешься меня?

Она кивнула.

— И совершенно зря, — усмехнулся он. — Так что завязывай со стеснением.

Легко сказать. Как будто она специально стесняется. Саша пожала плечами.

— Это как-то само.

— Тогда, чувствую, без брудершафта нам точно не обойтись, — он весело подмигнул ей.

Саша собиралась сказать, что вообще-то не пьёт, но замешкалась, а он уже сменил тему.

— На горку пойдём или в лабиринт?

Саша и не заметила, что они уже пришли.

В сквере царило привычное оживление. Здесь всегда людно, но зимой — особенно. Фигуры, домики и лабиринты изо льда, подсвеченные встроенными гирляндами, сверкающая огнями тридцатиметровая ёлка, высоченная горка в две полосы — всё это притягивало народ из разных районов города. А в новогодние каникулы здесь и вовсе было не протолкнуться.

И даже сейчас, в феврале, когда ажиотаж заметно схлынул, всё равно сохранялось ощущение веселья и праздника.

Первым делом они решили обследовать лабиринт. Не такой уж он был большой, но они умудрились заплутать. Шли-шли и опять оказались в том же месте.

— Мы тут уже были, — воскликнула Саша, развеселившись. — Смотри. Вот видишь, в льдине застыла веточка пихты? Я её запомнила тогда.

— Пихты? — Глеб удивлённо изогнул бровь. — Ты знаток флоры?

— Ну нет, это же пихта, она в наших краях растёт, её легко узнать.

— Кому как, — хмыкнул он, — я вот только берёзу могу безошибочно идентифицировать.

Они снова кружили, спорили, куда повернуть — направо или налево, и Глеб ей всякий раз уступал, раз «она точно знает, куда идти», но, в конце концов, снова вернулись в тупик с застывшей хвойной веточкой и расхохотались.

— Ну что, Сусанин, ещё один круг навернём?

— Ой, ну да, Сусанин, — смеясь, соглашалась Саша. — Но я не специально. Пожалуй, нам бы сейчас нить Ариадны не помешала.

— Идём, Тезей, и больше не спорь со старшими, — Глеб снова взял её за руку, потянул за собой.

И правда, через несколько поворотов они вышли из лабиринта.

— Ну что, пойдём немного согреемся и на горку?

— Согреемся? Чем? — не поняла Саша.

— Чем-нибудь горячительным. Чем же ещё? Огонь тут нам развести, подозреваю, не позволят, так что будем греться изнутри.

Саша опять вознамерилась сообщить ему, что не пьёт, но Глеб подвёл её к декоративному теремку, в окошке которого всем прохожим радостно улыбалось пухлое румяное лицо.

Это была женщина лет шестидесяти-шестидесяти пяти, а, может, и моложе, но разряженная в древнерусском стиле она напоминала бабушку из фильмов-сказок Роу.

И заголосила она распевно, на старый лад:

— Крендельки, бараночки, пирожки с пылу с жару.

А вот ассортимент напитков в теремке оказался вполне современным: капучино, ристретто, эспрессо, моккачино, чай. Видимо, в недрах избушки прятался обычный кофейный автомат. Правда, цены у сказочной бабушки были в два раза выше, видимо, доплата за антураж и сказочность.