И снова здравствуйте!

— Вы нас убедили, что с вами стоит попробовать поработать… — после чего у меня и пошло. А куда ребятам было деваться если тираж моей второй книжки разлетелся в ноль буквально за неделю. Вследствие чего мгновенно было принято решение делать допечатку, которая вышла уже через пару месяцев. И так же быстро разлетелась… Здесь же подобное было невозможно. Потому что тиражи назначались по инструкции. Молодой писатель с первой книжкой — десять, максимум двадцать тысяч экземпляров, молодой, но уже как-то известный — пятьдесят. Замеченный и одобренный критиками — сто, а то и сто пятьдесят. Ну а мэры печатались гигантскими тиражами в сотни тысяч, а то и миллионы экземпляров. Немного особняком стояло издательство «Детская литература». Потому как детей в СССР любили и старались баловать. Вон даже чёрной икрой кормили в детских садах… Так вот, в «Детгизе», как его обозвала дама, которая мне всё это поведала, даже первый тираж мог достичь ста тысяч экземпляров! Откуда она это знала? Так Изольда Соломоновна работала в Гостелерадио СССР. «Редактором и, немножечко, сценаристом», как она сказала. У неё был участок в одном из садово-огородных товариществ на Красной горке, в которых я торговал торфом. И она была одной из моих регулярных покупательниц. Ну и кому ещё мне было свою рукопись показывать, как ни ей? У меня больше никого из знакомых «творческих работников» не было. А она разнесла её в пух и прах. Причём, по большей части, несправедливо. Я со своим пятидесятилетним писательским опытом это прекрасно понял. Хотя некоторые замечания были к месту. Я, даже, кое-что поправил… А потом ещё и детально просветила по всем перипетиям того, через какие ступени вынужден пробиваться молодой писатель.

Естественно, существовали и обходные пути, позволявшие сократить каждый этап — поделиться гонораром, предложить кому-нибудь маститому соавторство, задействовать блат или сунуть взятку. Да-да, они здесь тоже вполне были в ходу, особенно в такой вот «творческой» среде. Их среди «творцов» даже и взятками то не считали. Потому что очень уж многое в этой среде шло так сказать «мимо кассы» — популярные исполнители платили композиторам «вчёрную» за песни, востребованные писатели так же «подкидывали» лишнюю денежку художникам и редакторам, ну и так далее… Но мне от этого было не легче. Предлагать поделиться гонораром или стать соавтором мне бы просто не стали. Это ж какой позор — стать соавтором «пионэра»! Блата у меня не было. А взятку… я и в прошлой жизни не особенно умел их давать. Да и где я на них денег возьму? У дедуси с бабусей займу? Потому как у мамы с папой денег нет. То есть живём-то мы вполне зажиточно, летом на юг, к морю отдыхать ездим. В кемпинг под Евпаторию. Там их целая куча вдоль трассы — от самого памятника Евпаторийскому десанту и до города. Причём, обустроенных — с туалетами, душевыми, магазинами, столовыми и, даже, летним кинотеатром, в котором, кстати, я в прошлой жизни первый раз посмотрел «Звездные войны». Но-о-о… всё что зарабатывается за год в этом же году и тратиться. Никаких накоплений сделать не получается. Более того, после поездки на юг родители даже занимают у дедуси с бабусей на пару месяцев. На них же ещё выплата долгов за машину висит. Так что два месяца после отпуска, ну до ближайшей квартальной премии, мы живём несколько напряжённо в финансовом плане. А потом всё, постепенно, налаживается. И к следующему лету удаётся, даже, накопить, на очередное путешествие. Ну и откуда при таком раскладе деньги на взятку? Да и кому нужно «сунуть», чтобы распорядиться деньгами наиболее эффективно, тоже знать надо. А откуда я могу это знать?

Так вот, когда мне подробно, так сказать, на пальцах объяснили все эти расклады — я реально взвыл. И решил послать на хрен попытки выйти в писатели. Ну, как минимум до конца восьмидесятых. То есть до времени, когда начали появляться первые издательские кооперативы и кооперативные издательства… Да ещё и посетовал на то, что узнал об этом так поздно. Так бы не тратил время на набор своей первой повести. С Алёнкой бы лучше побольше погулял. Или побегал…