И снова здравствуйте!

— Ой, да ладно — зачем вам этим голову забивать, — махнул я рукой. Хотя, в принципе, в его словах имелся смысл. Потому что мои отношения с Изольдой Соломоновной были не такими уж и безоблачными. Она вообще была дамой жадноватой, всё время пыталась подвинуть меня с ценой, но я никогда не уступал. А чего — пусть походит по рынку, поторгуется. Что, нет больше предложений? Ну тогда ничем не могу помочь — или платите, или не покупайте. И ведь весьма обеспеченная дама была — приезжала на свою дачу на «Волге»-универсале, да и сам «домик» на её участке по советским меркам был вполне себе солидным. Ан нет — за каждую копейку торговалась как на одесском рынке. Так что исключать то, что она где-то сильно сгустила краски, не стоило…

— Ты привези, — настойчиво произнёс Амазасп Хачатурович слегка нахмурившись. Как я уже знал — он очень не любил, когда ему хоть в чём-то возражали. — А там посмотрим. То есть лучше даже я машину завтра за ней пришлю.

— Да не надо…

— Я пришлю! — безапелляционно заявил маршал. — Как на работу приеду — так к тебе за рукописью и отправлю. Незачем водителю тут штаны бесполезно протирать. Часам к одиннадцати жди. Сможешь из школы на час дня отпроситься?

— Конечно! Я ж отличник!

— Ну и хорошо. Жди…

Потом был почти месяц ожидания, после чего однажды вечером в нашей квартире раздался личный звонок маршала.

— Значит так, Рома, в среду после школы, к трём часам приедешь в редакцию «Пионерской правды». Там найдёшь сорок седьмой кабинет. В кабинете спросишь Лору Саркисовну Ашатрян. Твоя рукопись уже у неё. Так что она будет тебя ждать. Не опаздывай.

— Да, конечно, и-и-и…спасибо большое, Амазасп Хачатурович!

Вот так я и появился в этом кабинете…

Понятно, что домой я буквально летел.

— Мам! — выпалил я едва только переступил порог. — Нам надо на следующей неделе съездить в Москву, подписать договор на публикацию моей повести в «Пионерской правде»!

Мама так и села. Она вообще очень скептически отнеслась к моей идее написать книжку. Нет, напрямую она мне никак не запрещала писать, но, эдак, исподволь не раз намекала, что я занимаюсь ерундой, упуская, между тем, вполне реальные возможности… После того, как я стал регулярно появляться в окружении у целого маршала бронетанковых войск, у неё откуда-то появилась идея-фикс, что мне не стоит и дальше настолько близко «дружить» с моей Алёнкой, а нужно попытаться там, в окружении маршала, найти себе кого-то «из хорошей семьи». В маминых устах это означало доступ к спецраспределителю и возможность поездки «заграницу». В «советском» языке это звучало именно так — одним словом. Причём, «заграница» могла быть любой, даже такой, которая в том, покинутом мной будущем не пользовалась никакой популярностью. Например, Монголия и, там, Ботсвана с Чадом. Потому что любая работа в «загранице» давала доступ к чекам «Берёзки» с возможностью купить импортные вещи, технику и, даже, автомобили. Не «Мерседес», конечно, но та же «Шкода» котировалась куда выше, чем любые, даже самые престижные, «Жигули». Сейчас в виде таковых выступала только-только ставшая на конвейер «шестёрка». Батя, кстати, уже встал на неё в очередь. В этом году мы должны были, наконец, выплатить кредит, после чего можно было продавать старую машину. Спросите — откуда деньги? Так старые машины сейчас стоили дороже новых! То есть мои родители планировали на вырученные от продажи старой машины деньги не только купить новую, но ещё и прикупить что-нибудь из мебели… А всё потому, что купить новую машину напрямую, в дилерском центре или ином каком магазине было невозможно. Новых автомобилей в свободной продаже не было. Совсем. Вообще. Все машины РАС-ПРЕ-ДЕ-ЛЯ-ЛИСЬ. Как правило через ОРСы крупных организаций — заводов, комбинатов, научных институтов и иных учреждений. Причём, число выделенных автомобилей зависело от героических усилий директората, партийных органов учреждения и местных властей, которые, будто львы, сражались за то, чтобы организации «выделили фонды». Так что, если ты не имел чести принадлежать к монстрам советской промышленности, причём, лучше всего к связанным с оборонкой, купить новый автомобиль ты не мог почти никак. Только с рук. И за ту цену, которая устроит продавца, а не покупателя. Ибо покупателей было много, а продавцов мало. Так что при стоимости тех же новых «Жигулей» в пять с половиной-семь тысяч рублей за новую машину, подержанные влёгкую уходили за восемь-девять тысяч… Но так уж сильно нажиться на этом тоже было нельзя. Потому что даже в самых могущественных организациях «очередь» на покупку следующего автомобиля, как правило, подходила только через пять-шесть лет после того, как был куплен предыдущий. Даже если ты «вставал» в неё сразу после его покупки. И только совсем уж «небожители» были от неё избавлены…

— Но откуда, как?

— Да Амазасп Хачатурович, помог, — я счастливо гыгыкнул. — Оказывается у армян в Москве мафия, покруче еврейской.

Мама тут же нахмурилась.

— Не надо так говорить! — А потом наставительно произнесла:- Ну вот видишь, а я тебе давно уже говорю, что нужно…

Я скривился и прервал её: