И сплетаются нити судьбы...

Ромала вскинула на него горящие угли своих черных глаз. Такая мука и горечь, что парень сам, не ожидая от себя такого, обнял и привлек ее к себе, наклонился и поцеловал. Губы были теплые, пахнущие малиной. Они дрогнули от неожиданности. Девушка была вся напряжена, как тетива лука. Измаил отстранился и вновь заглянул в любимое лицо. Ресницы дрогнули, в глазах уже не было той вселенской тоски. Он прижал девушку к себе и вновь поцеловал. Ромала обвила смуглую сильную шею тонкими руками. Они стояли и целовались на лестничной клетке, но вдруг рядом, как гром с ясного неба, грохнул замок. Соседская дверь распахнулась, и молодые люди отстранились друг от друга. Вернее, девушка вырвалась из объятий. Из квартиры вышла соседская девчонка, поздоровалась и побежала вниз по лестнице. Ромала с Измаилом проводили ее глазами и захохотали.

— Чувствую себя подростком, застуканным матерью, — проговорил он.

— Ладно, не будем пугать соседей, — ответила его спутница и открыла дверь своей квартиры, — проходи.

Парень скинул дубленку и помог снять девушке шубку. А потом, даже не дав разуться, привлек к себе и стал целовать. Она жалась к нему и отвечала на поцелуи, царапая коротко стриженый затылок, всё больше тая в сильных руках. Они топтались в узкой прихожей до тех пор, пока не уронили вешалку.

— Вот черт, — выругался сквозь зубы Измаил, разжав руки и выпустив Ромалу, стал поднимать латунную треногу. Девушка смотрела на его действия из глубины шкафа, куда опустилась, отступив на шаг назад. Кровь отчаянно и, как казалось самой девушке, очень громко стучала в виске. Это оказалось так просто: дать другому человеку увести себя от проблем и боли. Плоть тянулась и стонала к мужчине, который был так сильно влюблен. Люська права, природа возьмет вверх над душевными муками. Так, может, и не стоит сопротивляться…

Парень оглянулся, увидев девушку, сидящей в шкафу, метнулся к ней.

— Что с тобой? — спросил он с тревогой в голосе.

Ромала замотала головой.

— Не устояла на ногах, — призналась она.

Измаил хмыкнул и стал расстегивать ее сапоги.

— Устоишь тут, — пробормотал он себе под нос. В ответ девушка неуверенно улыбнулась.

Парень помог ей подняться. Ромала оправилась и пошла на кухню, Измаил проследовал за ней, глядя в любимый затылок. Может, у них действительно что-нибудь и получится. Если бы он знал, что из этого выйдет, сразу покинул бы этот гостеприимный дом.

— Ромала…

Та переставляла посуду на столе, и даже не оглянулась на зов парня.

— Я люблю тебя, — вдруг сказал он. Девушка замерла. — Я давно тебя люблю.

Она молчала и не оборачивалась. Знала, что, если увидит его глаза, нужно будет что-то сказать в ответ. А он у нее один.

— Ромала, ну посмотри же на меня, — жалобно проговорил парень.

— Измаил, мне нечего тебе сказать, кроме того, что ты и так знаешь, — промолвила девушка.

— Но что тогда было… всё это? Ты играешь со мной?

— Мне не до игр. Поверь.

— Тогда что это? Ромала! — он подошел и развернул ее к себе лицом. Девушка тут же опустила глаза.

— Я не знаю. Я… пытаюсь… но мне трудно. Не торопи меня…

Измаил старался заглянуть ей в глаза, но она отводила взгляд. Он опустил руки. Всё было труднее, чем он представлял себе в начале. Даже несмотря на то, что она была одна, она не была одинока. В ее сердце, как и два года назад, живет Саша. Живет любовь к нему. «С этим нужно смириться… этим не переболеешь», — говорила Люся. И парень принял решение.

— Хорошо, Ромала, пусть будет так, как ты хочешь. Я не стану тебя торопить. В конце концов, я ждал столько времени, подожду еще, — сказал он в ответ, — но ты должна дать мне шанс.

— Ты… такой хороший. Спасибо, что не настаиваешь, — прошептала девушка.

Измаил пробыл еще какое-то время и уехал домой. Они долго целовались в прихожей и даже опять уронили треногу. Пока Мамедов ехал домой, думал о Ромале. Губы горели и помнили вкус ее губ. Руки автоматически поворачивали руль, а ноги сами собой жали то на одну, то на другую педаль. В голове и сердце была лишь красавица. Теперь парень понял, почему настолько красивых девушек называли жгучими. От одного взгляда на них в душе начинался пожар. Будто в нее кипяток плеснули. И полученные ожоги порой были несовместимы с жизнью. Человек жил, но как будто на автомате. Это парень только сейчас осознал. Ведь он и сам живет на автомате. Ходит на работу и в институт. Встречается с друзьями, но иной раз даже не может вспомнить, о чем был разговор. Но особенно плохо дело обстояло, когда в поле зрения появлялась эта девушка. Весь мир будто отъезжал на задний план, люди растворялись и исчезали. Он видел лишь ее… Это — любовь! А если нет… Что, в таком случае, называется любовью?

Ромала же лежала в холодной постели и тоже думала о парне. Но не так, как он. Она всё еще сомневалась. Стоит ли давать ему надежду на то, что они могут быть вместе? Хватит ли у нее мужества дойти до конца? И что будет, если не хватит? А вдруг она сдаст назад на финишной прямой? Как тогда смотреть в глаза ему? Люсе? Всему миру?

Глава 45.