И тогда я солгал

— Ближе к Фредерику? Из-за того, что бежишь на колокольный звон?

— Не бегу, а иду. Я уже не маленькая девочка.

Колокола заходятся в звоне, а потом смолкают. Фелиция не двигается.

— Одно мне известно, — говорю я и тычу большим пальцем в сторону церкви, — Фредерика там нет.

Фелиция теребит перчатки.

— Думаешь, я этого не знаю?

— Я пришел чинить котел, но ты, наверное, будешь против, ведь сегодня воскресенье.

— Ой! Я забыла. Извини, Дэн. Я должна была запомнить.

— Да, должна была, — говорю я. — Нельзя забывать, о чем условилась с другими людьми, особенно если хочешь, чтобы они остались тебе друзьями.

— Ты мне друг, Дэниел? — спрашивает она кротко и вкрадчиво и слегка улыбается, будто думает, что здорово быть той самой Фелицией, которая может разговаривать со мной подобным образом.

— Это не обсуждается.

Она смеется искренним и радостным смехом, которого я не слышал от нее лет, пожалуй, десять, а потом сдергивает перчатки. При материном смехе Джинни поднимает взгляд и забывает про мокрицу.

— Лучше тебе зайти, — говорит Фелиция. — Джинни, иди сюда. Снимай пальто и шляпу, а потом можешь поиграть с лошадкой.

— Раз уж ты только что погубила свою бессмертную душу, может быть, и котел тебе не нужен? — Потом я вспоминаю о яйцах, осторожно вынимаю их из кармана пальто и подаю ей мешок. — Снесены сегодня утром, — говорю я.

Она запускает пальцы в солому и нащупывает яйца.

— Еще теплые, — говорит она. — Как ты думаешь, из них вылупятся цыплята, если положить возле плиты?

— Они тебе, чтобы ты поела.

— У меня хватает, чего поесть.

— По тебе не скажешь, что хватает.

— Я хочу завести цыплят.

— С ними много возни.

— Я знаю. Но было бы так мило, чтобы они бегали вокруг. Джинни они понравятся. У нас не было даже собаки. У меня не было собаки, — поправляет она себя.

— Собаку можешь завести.

— Нет, не могу. Я не знаю, где окажусь. Знаешь, я собираюсь продать дом.

От этих слов меня прошибает озноб. Я за нее боюсь. Она живет по-бивачному, как будто остановилась постоем в этом доме, как будто он ей не принадлежит. Забывает поесть. Совсем худая и бледная. Когда она собирает волосы в прическу, а сверху надевает шляпу, со стороны выглядит, будто ее шея вот-вот подломится под этим грузом.

— Я видел в Лондоне девушек с коротко стриженными волосами, — говорю я. — Бежали за омнибусом.

Фелиция занята Джинни и не отвечает. Я вхожу в дом следом за ними. Фелиция снимает с дочери бархатное пальтишко и шляпку и развешивает. Я смотрю, как она наклоняется и поворачивается, разглядываю изгиб ее тела, когда она тянется к крючку. Трудно поверить, что эта девочка вышла из тела Фелиции. Я поскорее переключаю мысли на что-то другое. Под пальто у Джинни красное шерстяное платьице с оборками. Фелиция снимает с другого крючка передничек и надевает его на девочку.

— Теперь можешь поиграть, — говорит она.

— Нужен еще крючок пониже, чтобы она могла дотянуться. Так она быстрее научится сама вешать свои вещи. Я могу прибить крючок, если хочешь, — говорю я.

Лошадка Джинни — это потрепанная плюшевая лошадиная голова на палке, с гривой из настоящего конского волоса. Помню, как скакала на ней Фелиция. Джинни для этого еще слишком маленькая, но она сидит на полу с лошадиной головой на коленях и что-то ей напевает.

— Она любит эту лошадку, — говорит Фелиция. — Берет с собой в кровать.

— Ты можешь оставить ее тут играть, когда мы пойдем в подвал?

Фелиция смеется.

— Конечно, нет! Ты не особо разбираешься в детях, да, Дэн? Я с ней каждую минуту, когда она не у Долли. Но сегодня я забрала ее домой пораньше, потому что не хотела, чтобы Долли повела ее с собой в церковь. Джинни испугается, если я спущусь в подвал и оставлю ее одну. Я могу понести ее на руках. Для нее это будет приключение.

— Я понесу ее, если хочешь.

— Попробуй.

Фелиция, видимо, не думает, что девочка согласится на это. Я поднимаю Джинни на руки, и она поначалу отворачивает от меня лицо. Боюсь, что она заплачет, поэтому успокаиваю ее, как пони, которого мы тогда увели с поля.

— Пойдешь со мной вниз, да, Джинни? Твоя мама посветит, а мы пойдем за ней следом. Ты все время будешь ее видеть.

Спустя минуту я чувствую, как ее тело становится податливым и приникает к моему плечу. Фелиция смотрит на меня, ее лицо смягчается.

Она ведет меня к подвальной лестнице. Я нагибаюсь и прикрываю голову Джинни рукой, чтобы не задела низкую притолоку. На этот раз Фелиция взяла два фонарика, несмотря на солнечный день.

— Я покажу тебе, где хранятся инструменты для котла.