И в пепел обращен

– Некая группа людей, которые желают учиться. Увеличивать запасы знаний, испытывать их в окружающем мире и делиться узнанным с другими. Я мог бы рассказать о сем такое…

Однако при виде ее гримасы Джек разом оборвал пылкую речь.

– Ты им о нас рассказывал? – с легкой дрожью в голосе спросила Луна.

– Что? Нет, разумеется! Когда бы я успел?

Луна облегченно перевела дух, но полностью успокаиваться не торопилась.

– Тогда я должна просить тебя не делать этого. Мы, доктор Эллин, живем здесь тайно. Хотелось бы мне, чтоб это было не так: возможность безбоязненно гулять по лондонским улицам стала бы воистину великой победой. Однако ваш мир – мир железа и веры, и это оружие слишком легко обратить против нас. Людям – если не всем, то некоторым – спокойнее знать, что дивные обитают в полых холмах, в тенистых лощинах, в заброшенных сторожевых башнях и прочих далеких местах. Весьма вероятно, эти самые люди навеки лишатся покоя, узнав, что мы разгуливаем прямо у них под ногами.

Да. Об этом Джек прежде как-то не задумывался, но если поразмыслить…

Сейчас речь идет об угрозе для дивного племени, однако опасность грозит вовсе не только им. Сколько бы Луна ни выглядела, словно обычная благородная дама, обманываться на ее счет не стоит. Она – королева, и если он будет угрожать ее владениям, можно не сомневаться: ее колебания и страх немедля обернутся действием. Выступить с докладом перед Королевским обществом дивные ему не позволят.

«А если и выступлю, буду только осмеян, освистан и выставлен за порог».

Волшебные существа в самом Лондоне… сама мысль о сем противоречила здравому смыслу. Однако они – здесь, рядом, и, зная об этом, уйти от них Джек просто не мог. Тем более, когда Луна предлагает шанс узнать о них много больше!

– Надеюсь, хотя бы в удовлетворении личного любопытства вы мне не откажете?

Взгляд Луны оценивал, взвешивал его с точностью до унции, однако в ответ она покачала головой.

Что ж, любопытство явилось первым, следуя по пятам за ее предложением, теперь же вдогонку за ним подоспел здравый смысл, принесший с собою вполне насущный вопрос:

– Но отчего именно я? Ведь я не из видных жителей Лондона, каким был Энтони. И при дворе до тех пор, как попал в ваши владения, никогда не бывал. И о таких высотах почти ничего не знаю, не говоря уж об интригах высшего света.

Да, без интриг у них тоже наверняка не обходится. Как и при всяком дворе.

Но Луну его возражения ничуть не обеспокоили.

– Я могла бы ответить весьма и весьма пространно, и так и сделаю, если ты решишь присоединиться ко мне. Но пока что отвечу простыми словами, ибо доводов более веских у меня нет: ты любишь Лондон. Любишь и грудью стоишь за него, даже перед лицом бедствия, равного коему не помнит никто из ныне живущих. И если я намерена сдержать клятву делать то же самое, мне нужна помощь.

Спокойный взор ее потемнел, и Луна на миг отвела глаза в сторону.

– Каждый из Принцев выучил меня чему-нибудь новому. Твою преданность Сити я тоже с радостью перейму.

Чему же она научилась от Энтони? Нет, Джек был далек от мысли об этом спрашивать. Сам он, со своей стороны, чувствовал себя совершенно неспособным научить королеву Волшебного царства хоть чему-нибудь, однако в искренности ее слов не сомневался.

Выходит, она желает учиться. Он – тоже. Ее любопытство довольно умеренно, его же – куда как ненасытнее, однако то и другое свидетельствует об открытости разума, а это не такой уж плохой фундамент для строительства.

К тому же, там, прямо под Джековыми ногами, лежит целый мир, только и ждущий исследователя.

На губах неудержимо, сама собой, расплылась улыбка – столь же печальная, сколь и веселая.

«Что толку бороться с самим собой, когда явно все уже решил?» – подумал Джек, допивая вино.

– Тогда скажите… что для этого требуется?

Халцедоновый Чертог, Лондон, 1 мая 1666 г.

Отчего только он ожидал, что принятие титула принца Волшебного царства окажется куда проще, чем коронация короля? Этого Джек не знал и сам. Вероятно, из простодушной надежды. Судя по появлению Луны в его доме на Монквелл-стрит, без единого лакея, следующего за ней по пятам, можно было подумать, будто для этого требуется всего-навсего предложение и согласие.

Ан не тут-то было.

В прихожей, где он ныне ждал, даже из угла в угол было как следует не пройтись: три шага – и утыкаешься в стену. Ладно, хоть сапоги не скрипели, несмотря на всю свою новизну. Какой бы эльф-сапожник их ни стачал, ремесло свое он знал туго. Мягкая кожа голенищ облегала икры, будто перчатка, а ведь сапоги были вовсе не самой богатой деталью его наряда.