И в пути народ мой. «Гилель» и возрождение еврейской жизни в бывшем СССР

Коммунистический гнет успешно уничтожил те скрепы, которые объединяли евреев в советских республиках. Синагоги закрыли, еврейские школы объявили вне закона, события жизненного цикла, такие как ритуальное обрезание и бар-мицва для мальчиков, были запрещены, равно как и браки, совершаемые раввинами посредством традиционной брачной церемонии под хупой. Даже погребение в традиционном белом саване, на еврейском кладбище, было объявлено незаконным, за это наказывали. Неудивительно, что механизмы выживания, которые на протяжении сотен лет обеспечивали единство еврейского народа, рухнули под давлением семи с небольшим десятилетий коммунистической тирании. Еврейские кварталы больших городов прекратили свое существование, местечковая жизнь лишилась основных общинных якорей, каковыми являлись синагоги, школы и миквы. То, что еще один важнейший и священный институт еврейского народа также рухнет и распадется, было лишь вопросом времени. Браки между евреями и неевреями стали нормой, рождались дети с непонятной идентичностью. «Гилель» сделался неотъемлемой частью реальности бывшего СССР, так что нашим сотрудникам пришлось принимать в расчет и эти проблемы, стоявшие перед еврейской общиной.

Магнит

В начале 1990-х годов «Гилель» стал магнитом, притягивавшим молодых евреев, а с ними и людей, имевших крайне слабые связи с еврейской средой, но стремившихся вновь открыть для себя наследие, которого были лишены они и их родители. К «Гилелю» тянуло и неевреев, поскольку там происходило общение, в других местах недоступное. Некоторые искали подходы к тому, что считали исконной и подлинной верой; других «Гилель» привлекал, поскольку там можно было встречаться с культурными и образованными сверстниками.

Мой первый опыт общения с неевреями в «Гилеле» относится к тому времени, когда мы открывали программу по подготовке к проведению Песаха в 1996 году в Петербурге. Трое из представителей киевского «Гилеля» на этой программе оказались неевреями. Евреи – участники программы, равно как и приславший их директор «Гилеля» не видели ничего зазорного в том, что не-евреи получат возможность поучаствовать в проекте «Песах». Наши пояснения, что «Гилель» – это еврейская организация, а не новая разновидность почившего комсомола, они пропускали мимо ушей. Никто, кроме моих коллег по «Гилелю» и «Джойнту», особенно Джонатана Пората, не был готов поддержать исключение неевреев из программ «Гилеля». Я вынужден был надавить авторитетом и однозначно дать понять, что в будущем неевреи не будут допущены к участию в общенациональных и международных программах, спонсируемых «Гилелем». Мы дали четкое определение нееврея: человек, не имеющий еврейских корней.

Лена Сураева, директор отделения «Гилеля» в Днепропетровске, прекрасно справлялась с руководством студентами и вовлечением их в деятельность общины. Все шло хорошо, но в один прекрасный день мне позвонил представитель «Джойнта» в Днепропетровске (нынешнем Днепре) и сообщил, что Лена не еврейка. Она окончила школу любавичского хабада, куда брали только евреев, однако как-то так вышло, что ее зачислили, не проверив документов. Я был ошарашен и крайне огорчен этой новостью. Поговорил с Леной вместе с Йосефом Аксельрудом, который на тот момент был повышен до должности регионального директора украинских, молдавских и белорусских центров «Гилеля». Лена утверждала, что у нее есть еврейские корни: бабушка по отцу – еврейка. Я был готов принять ее заверения, если она представит документы, подтверждающие бабушкину национальность. Требовать документы было обычным делом, поскольку по советскому закону граждане обязаны были хранить все бумаги, определяющие их национальную принадлежность. Представить документы Лена не смогла, и нам, с великим сожалением, пришлось приостановить ее контракт с «Гилелем».

История с В. Ч

Еще одна схожая история случилась в одесском центре «Гилеля» – он был известен среди отделений «Гилеля» в бывшем СССР своей особой духовностью. Службы каббалат-шаббат проходили с большим воодушевлением и привлекали множество студентов; другие праздничные мероприятия и программы тоже пользовались огромной популярностью. Для меня стало шоком, когда я узнал, что духовный лидер одесского «Гилеля» В. С. (полное имя не приводится из соображений конфиденциальности) – не еврей.

В. С. был симпатичнейшим и прекрасно образованным молодым человеком. В студенческие годы он исследовал жизнь евреев черты оседлости в Одесской публичной библиотеке, заинтересовался этим вопросом и вышел на «Гилель», чтобы побольше узнать о евреях. Его приняли дружески, и в «Гилеле» он чувствовал себя как дома. Постепенно он начал брать на себя те или иные лидерские обязанности, участвовать в региональных и национальных учебных семинарах – ив итоге стал признанным и высоко ценимым духовным лидером одесского «Гилеля».