И. В. Сталин. Полная биография

2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия…»

В округах директиву получили через час, в штабы армий направили в третьем часу. К этому времени фашисты полностью изготовились к нападению. Советским же воинам оставалось слишком мало часов и даже минут для выполнения директивы. Многие, слишком многие из них никогда не узнали о ее существовании…

Время испытаний

Не было еще четырех часов утра, когда на даче Сталина зазвонил телефон. Дежурный охраны не снимал трубку очень долго. Подняв ее, он услышал повелительный голос:

– Говорит генерал Жуков. Соедините меня с товарищем Сталиным!

– Движения нет, – голос дежурного звучал сонно. Такая фраза означала обыкновенно, что Сталин спит и беспокоить его нельзя.

Но Жуков был нетерпелив и настойчив:

– Немедленно соедините меня с товарищем Сталиным!

Через несколько минут к аппарату подошел Сталин. Доклад он выслушал молча: немецкая авиация атаковала наши города на западе. Начальник Генштаба закончил доклад, но Сталин молчал; Жуков слышал только его дыхание.

– Вы меня слышите, товарищ Сталин?

После длительного молчания Сталин спросил:

– Где Тимошенко?

– Разговаривает по ВЧ с Киевским округом.

– Поезжайте вместе в Кремль. Скажите Поскребышеву, чтобы оповестил членов Политбюро…

В половине пятого утра все собрались в кабинете Сталина. Стало уже известно, что и на сухопутных участках границы фашистские войска начали боевые действия. Сталин, сидевший за столом, был бледен. По словам Жукова, он выглядел несколько подавленно; это был единственный раз, когда Жукову привелось увидеть его таким.

– Надо звонить в германское посольство, – сказал Сталин. Видимо, мысль о возможности дипломатических переговоров все еще не оставляла его.

Когда речь заходит о трагических событиях лета и осени 1941 года, слышатся голоса: того-то и того-то не было бы, не могло бы быть, если бы сделано было то-то и то-то, если бы не просмотрели, учли, догадались и т. д., и т. п. В подтверждение своей мысли общевойсковой командир всегда может привести примеры упущений в тактической подготовке войск, танкист станет говорить об отсутствии в частях новейших машин, авиатор – о неудачном расположении аэродромов, разведчик – о недооценке агентурных данных… Взятые в отдельности, такие суждения могут быть совершенно справедливыми (хотя они всегда требуют проверки), но если их собрать вместе, выстроить в один ряд и не сопоставить со свидетельствующими об обратном, то у неподготовленного читателя, даже помимо воли автора, возникнет крайне несправедливое заключение: ни страна, ни армия, ни руководство не готовились и не были готовы к войне.

Это суждение пристрастно. Готовились. Дело в ином.

При оценке происшедшего в начале войны надо исходить в первую очередь из того, что армия фашистской Германии, как это ни тяжело и ни прискорбно ныне сознавать, просто-напросто была сильнее Красной Армии, опытнее, искуснее во многих отношениях. Это – непреложный факт, именно он является главной объективной причиной наших неуспехов в начальный период войны.

Кто же виноват в происшедшем в июне 1941 года? Однозначного ответа, по нашему мнению, нет и быть не может; основной же причиной поражений Красной Армии, повторяем, было то, что она на тот момент была слабее, менее организованна и не столь опытна, как армия фашистской Германии. Если же непременно добиваться определения вины конкретных лиц, то мы склонны присоединиться к мнению маршала Василевского: «Полагаю, что Сталин не один несет ответственность перед Родиной за крайне неудачное развитие войны в первые ее месяцы. Эта ответственность лежит и на других. Пусть в меньшей мере, но ее несут нарком обороны и руководящие лица Генерального штаба того времени. Они в силу своего высокого положения и ответственности за состояние Вооруженных Сил должны были не во всем соглашаться со Сталиным и более твердо отстаивать свое мнение». Сталин, как известно, прислушивался к мнению окружающих, если они твердо и доказательно, пусть даже и резко, стояли на своем…

Скажем кратко: чудо не в том, что германская армия дошла до Москвы, чудо в том, что наша армия ее отстояла.

Война стала явью. Нашему народу навязали ее, и никаких колебаний больше не могло быть.

На состоявшемся в первой половине дня 22 июня заседании Политбюро был составлен и утвержден текст обращения к советскому народу, с которым в двенадцать часов дня выступил по радио В. М. Молотов. Обращение заканчивалось торжественными словами, ставшими лозунгом, под которым наша страна жила последующие четыре года. «Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!».