И. В. Сталин. Полная биография

Обсудив обстановку, генералы предложили единственный выход: немедленно занимать оборону на рубеже Западная Двина – Полоцк – Витебск – Орша – Могилев – Мозырь, одновременно создавая оборону и на тыловом рубеже Селижарово – Смоленск – Рославль – Гомель.

Сталин, уже успокоившийся, утвердил предложения. Так было положено начало создания нового стратегического фронта обороны.

К тому времени уже несколько раз высказывалось мнение о необходимости выступления Сталина с обращением к народу. Но Сталин не торопился. Видимо, ему хотелось осмыслить происходящее, понять, чем вызвано отступление Красной Армии, и уже в соответствии с этим обращаться к народу. Недаром он повторял иногда оставшееся в памяти с юности, со времен Тифлисской семинарии, изречение: «Без рассуждений не делай ничего, а когда сделаешь, не раскаивайся».

Спустя два года, в 1943-м, Сталин сам сказал за обеденным столом, что наиболее тяжелой и памятной была для него ночь на 30 июня. Надо полагать, что немало времени он провел в раздумье, на даче в Кунцеве, прежде чем на бумагу легли первые строки речи, с которой он выступил 3 июля 1941 года по радио:

«Товарищи! Граждане! Братья и сестры!

Бойцы нашей армии и флота!

К вам обращаюсь я, друзья мои!»

Уже сам характер обращения, его первые слова были необычны и неожиданны в устах Сталина. Он говорил об опасности, грозившей нашей Родине, о необходимости мобилизовать все силы страны и сражаться с врагом за каждый клочок земли. Он требовал:

«Прежде всего необходимо, чтобы наши люди, советские люди, поняли всю глубину опасности, которая угрожает нашей стране, и отрешились от благодушия, от беспечности, от настроений мирного строительства, вполне понятных в довоенное время, но пагубных в настоящее время, когда война коренным образом изменила положение. Враг жесток и неумолим. Он ставит своей целью захват наших земель, политых нашим потом, захват нашего хлеба и нашей нефти, добытых нашим трудом… Дело идет, таким образом, о жизни и смерти Советского государства, о жизни и смерти народов СССР, о том – быть народам Советского Союза свободными или попасть в порабощение…»

Сталин изложил содержание директивы от 29 июня и выразил уверенность в конечной победе.

– Наши силы неисчислимы, – говорил он. – Зазнавшийся враг должен будет скоро убедиться в этом…

Выступление, несмотря на трагические и грозные события, о которых шла речь, было исполнено уверенности:

– Все силы народа – на разгром врага!

– Вперед, за нашу победу! – так заканчивалась речь.

Органом, который сосредоточил всю власть в стране, стал созданный 30 июня по решению ЦК ВКП(б), Президиума Верховного Совета СССР и СНК СССР Государственный Комитет Обороны (ГКО). Первоначально он состоял из пяти человек: И. В. Сталина – председателя, Л. П. Берии, К. Е. Ворошилова, Г. М. Маленкова и В. М. Молотова. Несколько позднее в ГКО вошли Н. А. Булганин, Н. А. Вознесенский, Л. М. Каганович, А. И. Микоян.

Сталин, работавший по двенадцать-четырнадцать часов в сутки, теперь и вовсе забыл об отдыхе, уделяя лишь минимальное время сну. Ни о каких выходных днях, ни о каком отдыхе и речи быть не могло.

10 июля 1941 года Ставка Главного Командования была преобразована в Ставку Верховного Командования; председателем ее был назначен Сталин. 19 июля он стал народным комиссаром обороны, а 8 августа Верховным Главнокомандующим. Ставка была переименована в Ставку Верховного Главнокомандования.

Как правило, назначение на такой пост предполагает наличие у кандидата большого военного опыта и специального образования. Когда же за руководство военными операциями берутся дилетанты, то чаще всего это добром не кончается.

Военного образования у Сталина, как мы знаем, не было, но практика военная имелась – в годы гражданской войны. Однако, во-первых, это был все же двадцатилетней давности опыт гражданской войны, и он отнюдь не всегда мог годиться в условиях 1941 года, а во-вторых, в 1918–1920 годах Сталину по преимуществу приходилось решать военно-политические и организационные задачи. Теперь же, в начале июля 1941 года, перед ним встала необходимость овладеть всей суммой военных знаний, вплоть до общестратегических проблем. Не следует думать, что подобные проблемы могли вызвать смущение у Сталина, а тем более страх: ведь он был незаурядным знатоком политической стратегии, а это значило немало.

На рабочем столе Верховного Главнокомандующего появляются книги по военной стратегии, он тщательно штудирует их. Ум Сталина по-прежнему цепок и всеобъемлющ, память – великолепная, а потому военную теорию он вскоре будет знать и понимать (а это – главное) получше многих генералов Генштаба, удивляя их этим раз за разом. Но все же для познания необходимо время, а ему, Верховному Главнокомандующему, надо принимать решения сейчас, немедленно, и решения эти – одно другого тяжелее и ответственнее…