И вдруг тебя не стало

Мне – двадцать лет. Стоянка призрачно пуста, за исключением нескольких машин. Я бывала там и раньше, когда не могла заснуть. Это было недалеко от кампуса, но ночью там было пустынно; она была прикреплена к какому-то медицинскому зданию. Я не знала наверняка. Все это еще не было моим миром. Когда вам двадцать, вы только в общих чертах знаете, как устроена жизнь, и на основе этого строите свои планы.

Я чувствовала вкус водки на губах. Мой язык все еще еле ворочался. Я шла по пандусам вверх против часовой стрелки. Мои руки, засунутые в карманы джинсов, тряслись. Третий этаж, четвертый этаж. Сердце колотилось как в самый разгар тренировок, хотя футбольный сезон закончился несколько месяцев назад. Я положила ладонь на грудь, чтобы почувствовать стук, а затем вытерла тыльной стороной ладони щеку.

Внутри меня словно была большая черная клякса, которая съедала все, к чему прикасалась. Единственный способ не лежать в постели – это оставаться на улице, гулять, чтобы продолжать двигаться. Со мной это бывало и раньше, но никогда мне еще не было так всепоглощающе плохо. Я называла это Безымянным Страхом.

Когда-нибудь я засну. По крайней мере, я молилась об этом.

Было еще достаточно рано, и единственным звуком был раздававшийся откуда-то слабый звон металла, как будто заклепку вбивали во флагшток. Меня удивило, что тут были машины, приблизительно по одной на каждом пандусе. Здесь стояла помятая малолитражка цвета мятного мороженого, а еще белый пикап с пыльным бампером, покрытый наклейками с изображением оружия.

Пятый этаж, шестой. Ветер отражался от бетонных стен и толкал меня в спину. Моя голова уже три дня не касалась подушки. Я напевала под нос, как будто у меня в голове были радиофрагменты песен, рифмы, повторяющиеся мелодии.

Седьмой этаж.

Где-то внизу, на верхушках деревьев, закричала птица, и я повернула голову в ее сторону. Животный инстинкт во мне захотел снова услышать пронзительный птичий голос. Мои руки дрожали в карманах. Я зациклилась на песне, которую не слушала годами. Понятия не имею, откуда она взялась. Где же?.. Никто никогда не поймет этого чувства – как будто в груди образовалось полое тяжелое ядро. И внутри его билось мое сердце.

Может быть, я посплю… позже. Или я все-таки сделаю это. Это займет всего несколько секунд, и все будет кончено. Карусель могла остановиться.

Другая машина. Черт возьми. Красный хетчбэк, словно капля крови на асфальте. «Вообще-то забавно», – подумала я.

Забавно ли?

Я не была уверена, что смогу это сделать.

Восьмой этаж был самым высоким. Уличные фонари, словно звездная карта, раскинулись по всему городу. Я взобралась на карниз, свесила ноги. Бетон под моими ладонями был шершавым и грязным, хотя воздух пах чистотой и был теплым, приятным. Я посмотрела вниз. Вниз, с высоты. Задники моих ботинок оторвались от бетонной стены. Я стала нагибаться вперед, чтобы и дальше смотреть вниз, но тело задрожало, и я почувствовала, как мои пальцы впиваются в бетонную стену. Мои ногти выгнулись до боли.

– Прошу прощения, – мужской голос за моей спиной был крайне мягким. – Я не хотел тебя пугать, но почему бы тебе не слезть? Я просто немного нервничаю.

– Я не знала, что здесь кто-то есть. – Я ощущала себя пьяной. Я начала поворачиваться на голос, но почувствовала, что теряю равновесие, и остановилась. Мои глаза сфокусировались на мерцающем красном огоньке далекой радиовышки.

– Почему бы мне не помочь тебе спуститься оттуда?

– Нет, спасибо.

– Я действительно думаю…

Края моих ботинок подскочили вверх. Тело двинулось вперед.

– Эй, там. – Я слышала, как мужчина переминался с ноги на ногу. – Просто держись, ладно? Подожди.

Я смотрела на красные огни радиовышки. Ядро в моей груди стало похоже на шар для боулинга.

– Ты пугаешь…

Меня… Он чуть не сказал: Ты пугаешь меня. Я повернула голову через плечо и встретилась с ним взглядом, прежде чем он успел договорить. Смуглая кожа, мягкие усталые глаза. Может, сорок пять, может, пятьдесят лет. В том возрасте, в каком я представляла себе своего отца. Неужели это он? Он вернулся? Какое-то безумие, я это понимала.

Незнакомец сказал:

– Я увидел тебя из своего окна. – Он указал на здание. – Я видел, как ты шла, а потом вскарабкалась на эту штуку. Я подумал, может, тебе нужна помощь.

Я не могла произнести ни слова.

А потом: шуршание шин, полицейская рация. Никакой сирены – я обратила на это внимание. Никто не хотел меня пугать.

Призрака не спугнешь. Я уже была мертва.

Хотя и не до конца. Не настолько мертва, чтобы чьи-то руки не могли схватить меня за плечи и оттащить назад с выступа на бетон. Потом зажглись огни – синие и яркие, словно всполохи звездного света, о чем-то возвещавшие… Что же это было? Большая черная клякса, которую они не могли видеть, была арестована. Я плюнула на пол машины. Наручники холодили мои запястья. Человек с усталыми глазами исчез в лестничном пролете. За его спиной хлопнула металлическая дверь.