И вдруг тебя не стало

– О, привет, – наконец сказал он. Голос у Джея Сильвера был усталый, как у измученного члена семьи, который старается вести себя вежливо. Я представила себе его круглые очки, сдвинутые на лоб; то, как профессор потирает виски. – Конечно, я помню. Файерстоун. Что ж… хорошо. Я просто не знаю, когда мы сможем с вами встретиться. Сейчас плохое время. Я планировал представить газету за городом, но кое-что случилось… – Он начал с середины декабря, называя даты, когда может быть доступен. С таким же успехом он мог бы предложить подождать десять лет. Я мельком взглянула в глаза Сэнди, будто смотрящие на меня сверху сквозь потолок. Руль скользил под моей ладонью.

Замедлить ход.

– Мы должны встретиться прямо сегодня. Это очень важно. Извините.

Я практически видела, как он смотрит на часы, но заметила, что он не говорит «нет».

– Уже почти обед, а у меня встреча в час. Я мог бы встретиться с вами буквально на несколько минут. Может, по дороге. Вы можете со мной прогуляться?

– Отлично.

Я показала большой палец Колу.

– Насколько хорошо вы знаете кампус?

– Просто скажите, куда идти, – ответила я. Кол протянул руку – раздался неуклюжий сигнал грузовика, когда мы поехали вниз по склону. Мы припарковались и пошли пешком. Прошло много лет с тех пор, как я была в центральном кампусе, но мало что изменилось. Кирпичный фасад спортивного общежития, где я прожила четыре года, привычно возвышался над деревьями. Во дворе я прислонилась к статуе бронзовой студентки, которая лениво смотрела куда-то в сторону, держа на коленях книгу. Я привела себя в порядок.

Сам двор был воплощением старинной живописности Вандербильта: это был дендрарий, как будто хранимый за завесой нереальности. Старшекурсники не зря называли кампус Вандер-пузырем. Он спасал их от внешнего мира. Внутри царило диснеевское чувство, что благополучие и красота просто не позволяют случаться здесь дурным вещам. Восковые листья магнолий трепетали, словно запрограммированные. За их пологом возвышалось бескрайнее серое небо. Даже смутные несовершенства казались продуманными элементами, усиливавшими очарование.

Я услышала шаги Сильвера еще до того, как мы его увидели. Солнечный свет сверкал в его очках, создавая впечатление, что они освещены изнутри. Энергичный, открытый мужчина, которого я встретила годом раньше, осунулся. Он спускался по каменной дорожке со скептической улыбкой. Я задумалась, насколько же я встревожила его своим срочным телефонным звонком, но потом догадалась, что Джей Сильвер привык к истеричным исследователям, работающим в сжатые сроки. Интересно, заметил ли он мое отсутствие на похоронах Паоло? Я познакомила его с Колом.

– Мне очень жаль, – произнес Сильвер. – Я расстроен. У нас прошлой ночью была ужасная трагедия. Честно говоря, меня это выбило из колеи. Я не знаю, чем все закончится. Трагедия за трагедией.

Только тогда я ощутила всю тяжесть случившегося: она отразилась в его голосе, в котором кровоточащими ранами сквозили эмоции. Мужчина дотронулся до своих наручных часов, голова его устало покачивалась, когда он развернулся, чтобы начать свой путь.

Мой ботинок постукивал по дорожке, и Сильвер явно замедлял шаг, чтобы приспособиться к моему. Вокруг нас, словно косяки рыбы, поднимались вихри листьев.

– Так вот, почему мы здесь, – сказала я ему. – Это я нашла Сэнди.

От неожиданности Джей Сильвер резко остановился. Он посмотрел на меня и заморгал.

– Мне так жаль, – заметил ученый. – Я не был в курсе того, что вы ее знаете.

– Вообще я не так уж хорошо ее знала, но…

– У нас круглосуточные дедлайны – это большое давление. – Он покачал головой. – Мы все собирались на конференцию. Первая групповая поездка за долгое время. Я умолял ее отправиться с нами. Думал, ей это нужно – перерыв, шанс собраться вместе со всеми, однако она и не подумала об этом. – Он едва не плакал. Голос Джея Сильвера затих. – Она сказала, что принимает какие-то лекарства. Я знал – так оно и было… Я мог все предвидеть. Они сказали, она была в ванной.

– Да-да, – сказала я.

– Впрочем, это не был несчастный случай, – вмешался Кол, идущий позади нас, почти напугав меня.

– Она не совершала самоубийства, доктор Сильвер, – сказала я, с трудом подбирая точные слова на профессиональном языке Сэнди. – Три дня назад ваша коллега рассказала мне о том, что видела в вашей лаборатории. Данные: тесты, которые были проведены дважды, с некоторыми незначительными изменениями.

– Прошу прощения?

Сильвер вдруг показался мне совершенно потерянным, словно его разом охватили усталость и горе.

Я потянулась к его предплечью.

– Сэнди приходила ко мне в офис в начале этой недели. Она так и сказала мне: «Я видела нечто, что заставило меня подумать, что Паоло убили». Вчера вечером девушка позвонила мне в ужасе, а теперь ее уже нет.

Ученый вздрогнул, положив руку на живот, как будто я ударила его.

Я пересказала историю визита Сэнди, понимая, что с каждым разом она звучит все более неправдоподобно – как ложь, в которую мне нужно было добавить подробностей, чтобы скрыть пробелы. Потом я произнесла имя:

– Мэтт Чианчиоло.