И восстанут мертвые. Смерть знахаря. Любопытство убивает

Инспектор внимательно осмотрел маленькую комнатку – опрятную химическую лабораторию, – затем обернул руку носовым платком, чтобы не оставить отпечатков, и исследовал многочисленные склянки, пробирки и жестянки, заглянул в ящики шкафа и рабочего стола. При виде некоего предмета, лежавшего в одном из ящиков, он тихо присвистнул. Потом взял этот предмет с помощью платка и спрятал в карман. Под столом стоял белый бачок для мусора. Литтлджон нажал ногой на педаль, и крышка бачка откинулась. Внутри было почти пусто. Несколько обрывков оберточной бумаги, веревка с узлами – вероятно, срезанная с посылки – и две сломанные сигареты. Инспектор подобрал их, понюхал, положил в конверт и убрал в карман. Меллалью, тяжело дыша, наблюдал за всем этим с выпученными глазами.

Они ушли по знаку Литтлджона, дверь заперлась так же легко, как и открылась.

– Вы идете по горячему следу, сэр? – спросил констебль хриплым шепотом, когда они выбрались на дорогу.

– Ну, след не совсем горячий, Меллалью, но становится теплее…

Вот и все сведения по делу, которые получил пока деревенский полицейский.

Отделавшись от своего спутника, Литтлджон снова отправился в Грин-Хеджез. Мисс Кокейн оказалась дома, но приняла посетителя неприветливо.

– Все вынюхиваете, инспектор? Пытаетесь раскрыть убийство? – дерзко бросила она, когда детектив вошел в дом, куда его впустили весьма неохотно.

– Да, мисс Кокейн. Я бы не стал вас беспокоить, ведь вы не особенно стремитесь предать суду убийцу вашего старого друга…

Лицо Бетти Кокейн сердито вспыхнуло.

– Я этого не говорила. Думаю, вы ужасный человек, инспектор.

– Давайте пока оставим взаимные обвинения, мисс Кокейн. Я пришел поговорить об алиби, которое представили вы с мистером Райдером на вечер убийства мистера Уолла. Вы слушали по радио симфонический концерт?

– Да. Мы уже говорили с вами об этом.

– Вы курили?

– Да. А какая здесь связь?

Литтлджон оставил ее вопрос без внимания.

– Вы курили собственные сигареты, мисс Кокейн?

– Я выкурила несколько сигарет из портсигара мистера Райдера, а он – несколько моих из той сигаретницы на столе. А что?

– Вы прослушали весь концерт?

– Да.

– Включая вариации «Энигма»?

– Да. К чему все эти подробности?

– Позвольте, пожалуйста, мне задавать вопросы, мисс Кокейн. Уверяю вас, я делаю это не из праздного любопытства. Вы слушали «Нимрод», когда исполнялись вариации?

– Да.

– Уверены?

– Да. В жизни не слышала ничего глупее этого вашего допроса.

– Пожалуй, есть вещи и поглупее, мисс Кокейн. «Нимрод» не транслировали в тот вечер! Произошел технический сбой, возникли помехи, их удалось устранить не сразу, и вариация «Нимрод» не прозвучала по радио, как и половина следующей части!

Рот Бетти Кокейн широко раскрылся, глаза округлились от изумления. Теперь она уже не казалась ни хорошенькой, ни самоуверенной.

– Но я уверена, что слышала…

– Нет. Поверьте моему слову, эта часть не вышла в эфир. Могу предположить, что с вами случилось. Вы уснули во время концерта. Наверное, вы уловили начало вариаций «Энигма», а потом задремали и вообразили, будто слышали все. В конце концов, это же вариации, основная тема постоянно повторяется.

С мисс Кокейн мгновенно слетела вся ее самонадеянность. Такой она понравилась Литтлджону больше. Она будто снова стала собой, а не подобием Райдера.

– Я могла бы поклясться, что слышала все вариации целиком, инспектор. Вероятно, я задремала. От камина шло тепло, а «Музыка на воде» такая умиротворяющая, что навевает сон. Я хорошо помню начало «Энигмы». Мне хотелось спать, но музыка все звучала, я не помню никаких перебоев…

– А мистер Райдер говорил о перерыве в трансляции концерта?

– Нет. Он тоже клевал носом.

– Что ж, большое спасибо, мисс Кокейн. Не буду больше отнимать у вас время.

– Но к чему все это, инспектор?

– Пока я не могу вам этого сказать, но все это в интересах вашего старого друга, мистера Уолла.

С этими словами Литтлджон покинул дом Бетти Кокейн.

Не успел он пройти и десятка шагов по деревенской улочке, как навстречу ему выбежал Меллалью, запыхавшийся и взъерошенный.

– А, вот вы где, сэр… Хорошо, что я вас нашел… – пропыхтел констебль. Лицо его блестело от пота, вены на лбу вздулись как узловатые веревки, а шлем съехал набок. – Можете сейчас пойти со мной, сэр? Мы только что обнаружили еще один труп.

И без дальнейших церемоний, не дожидаясь ответа инспектора, Меллалью потянул его за угол, вдоль дороги, к маленькому участку полоумного Дика, того самого, что вел бесконечную войну с личинками и соперниками-садоводами со всей деревни. Он стоял на своем клочке земли в окружении группы людей и громко бранился, размахивая длинными костлявыми руками.

Меллалью успел восстановить дыхание и дал короткие объяснения Литтлджону.