И вот настало Рождество

отвечает он, и мы оба смеемся. Следующие полчаса мы избегаем любой формы общения и наслаждаемся музыкой. Я все еще чувствую, как Билли на меня смотрит. Он меня не напрягает, но, конечно, упрямства ему не занимать.

– Отличная музыка, – говорит он, снова наклонившись ко мне. Я пытаюсь показать большой палец – на старичке это сработало, – но Билли такой ответ, кажется, не устраивает. – Ты из этих краев?

Я ерзаю на месте. Вот бы Чарли повернулся. Спасать меня не надо, но не помешало бы отвлечь внимание Билли, даже если он просто чересчур дружелюбен.

– Нет, тоже на праздники приехала. Надеюсь, тебе здесь нравится, – отвечаю я, даже не будучи уверенной, что он меня слышит. Кажется, это срабатывает, потому что он возвращается к своему занятию: похлопыванию по столешнице в такт музыке.

Надо, пожалуй, уйти. После вина все уже как будто ярче, а последнее, чего мне хочется, это случайно перебрать и в таком состоянии возвращаться домой в одиночку.

– Погодите, – говорит Чарли, когда я протискиваюсь мимо него. Да, я слишком близко, но выбора нет; народу здесь куча. Какой-то мужчина занимает мое место, бросившись на него, как коршун на добычу, так что даже если я передумаю – не выйдет, сесть больше некуда.

Я приподнимаю бровь, пытаясь максимально придерживаться нашего соглашения и не говорить с ним больше необходимого.

– Уже уходите?

– Да, – отвечаю я. – Устала. Спасибо за вино.

– Можно пройдусь с вами? – спрашивает он, смотря на меня сверху вниз. Его глаза падают на Билли, потом возвращаются ко мне.

Я вдруг осознаю каждый свой вздох, а еще – каждый его. Боюсь, что не так расслышала, поэтому наклоняюсь и подношу ухо ближе к его лицу. Как же от него приятно пахнет. Его волосы мазнули меня по щеке, он наклоняется, дотронувшись до моей руки, и я чувствую его дыхание.

– Я пройдусь с вами, если хотите. На улице темно, а я как раз тоже собирался.

Сегодня я смотрю на него дольше, чем должна. Я потерялась в его доброте и музыке, выпила слишком много вина и приняла его за кого-то близкого, знакомого. Каждый раз, когда я смотрю на него, я что-то чувствую. А еще я чувствую, что он смотрит на меня, хотя, я знаю, он пытается этого не делать.

Но я устала, выпила и уязвима. Боюсь, он может быть тоже.

– Знаете, неважно, – говорит он, когда мое молчание затягивается. – У вас есть Джордж. Но я буду неподалеку. Пока, Роуз.

Он приподнимает стакан, и я чувствую это движение где-то в желудке.

– Пока, Чарли.

Я вывожу собаку на поводке, несколько раз извиняясь перед теми, кого пришлось растолкать по дороге к двери. Оказывается, дождь прекратился, а небо превратилось во что-то, похожее на темно-синее одеяло, расшитое мириадами бриллиантов.

Я иду, и предложение Чарли сопроводить меня отдается где-то в подсознании, пока я не добираюсь до ухабистой дорожки, ведущей только к коттеджу. Немного пройдя по ней в сторону дома, я останавливаюсь и запрокидываю голову, чтобы восхититься небом. Возможно, я стою там дольше, чем кажется, потому что вскоре слышу шаги. Я понимаю, это он – больше никто бы не шел этой дорогой.

– В городе такого не увидишь.

Я поворачиваюсь, он медленно приближается.

– Темные небеса загородной Ирландии, – продолжает он. – Больше чем волшебство, я прав?

– Очень красиво.

– Ни фонарей, ни другого городского света, мешающего свету звезд. Только обнаженная, чистая красота, как будто небо здесь может быть самим собой.

Сердце бьется чуть чаще, чем должно бы.

Может, здесь я совсем как небо. Темная, но снимаю с себя слой за слоем, чтобы попробовать стать собой.

Может, я просто пьяна.

– Смотрите, – говорит он, показывая куда-то в сторону. – Если взглянете туда, увидите слабый зеленый свет авроры бореалис, северного сияния. Оно так прекрасно и так далеко.

Он смотрит на меня, будто хочет что-то добавить, но молчит. Я скольжу взглядом туда, куда он показывает, и действительно: там, вдалеке, замечаю то, что прежде видела только на фото и по телевизору.

– Это… это восхитительно, – шепчу я. – Еще и фиолетовые огни… Волшебство.

Мы стоим так близко друг к другу, что в какой-то момент мне кажется, будто я чувствую его руку на своих плечах, но это всего лишь мое подогретое вином воображение.

– Никаких помех, искусственного света, только естественная красота, – тихо шепчет он. – Иногда мы так заняты, что не можем просто замедлиться и насладиться моментом. Иногда мы так быстро бежим, что забываем, каково ходить. Впитывать жизнь. Ценить ее. Боже, как же здесь хорошо.

Я глубоко вздыхаю и прикрываю глаза.

– Это точно.

– Тот парень в баре, – спрашивает он изменившимся тоном, – приставал к вам? Может, я ошибаюсь, и вы знакомы. В любом случае это не мое дело.

Я тронута его заботой, но не уверена, забота ли это или… он что, ревнует?

– Я взрослая девочка, – с улыбкой говорю я. – Думаю, он просто дружелюбный.

– Хорошо. Просто хочу удостовериться.