И вот настало Рождество

Нога в ногу, мы медленно шагаем к коттеджу, не произнося больше ни слова. Но я отчетливо слышу каждый его вздох и замечаю каждый свой. Под нами хрустит розовый гравий, которым вымощена дорожка к красной двери домика, и, дойдя до нее, мы оба принимаемся шарить по карманам в поисках ключа.

– Я открою, – говорит Чарли, и когда мы заходим внутрь, навстречу выбегает, подпрыгивая, Макс. Я наклоняюсь, чтобы его погладить, Чарли тоже, и мы едва не сталкиваемся друг с другом лбами.

– Ладно, не буду вам мешать.

Раз уж мы вернулись в коттедж, продолжать разговор кажется неуместным. Я уже знаю, как у нас все устроено, привыкла к правилам. Тем более что перед выходом я поставила на обогрев уличное джакузи и собираюсь перед сном опробовать его под звездами, хотя бы недолго.

– Пойдем, Макс, выпущу тебя погулять, – говорит Чарли, выводя пса через кухню в заднюю дверь.

Закрывшись в ванной, я переодеваюсь в купальник, натягиваю тяжелый банный халат и влезаю в сланцы. Выходя на улицу, я морально готовлюсь к сражению с холодом, и, ненадолго оказавшись на морозном ночном воздухе, ныряю в джакузи.

Колени саднит от ссадин, когда я опускаю ноги в пузыри, но я быстро погружаюсь в теплую воду полностью и откидываю голову на бортик, уставившись в бархатное небо.

Вот это жизнь. Вот в чем истинное наслаждение. Я вбираю тишину ночи, разбавленную лишь тихим гудением джакузи и редким уханьем совы вдалеке.

Я лежу, раскинув на бортики руки, и не понимаю, то ли дело в чувстве свободы, то ли в том, что я в купальнике зимней ночью, и контраст температур сводит с ума, а, может, в том, что я сегодня выпила, но мне кажется, будто я свечусь изнутри.

Я открываю глаза и вижу, как Чарли с Максом выходят из леса и пересекают сад, направляясь обратно домой.

Он замечает меня.

Наши глаза встречаются. Дыхание у него тяжелое, а взгляд, задержавшийся на моей мокрой коже дольше приличного, кажется голодным.

Боже.

Он улыбается, и у меня замирает сердце. Потом он машет мне, я машу в ответ, и он скрывается в доме.

Пора бы и мне отправиться спать.

Через пару минут я уже принимаю душ, чищу зубы и поднимаюсь наверх, устроившись на кровати с Джорджем в ногах. Перевернувшись на бок, я натягиваю одеяло до подбородка, зная, что после такого прекрасного вечера спать буду отменно. Я все еще чувствую взгляд Чарли на своей коже. Хочется как следует насладиться им, хотя я знаю, что это неправильно. Я тянусь за телефоном, чтобы, как обычно, поставить его на беззвучный режим, и вдруг вижу входящее сообщение.

Спокойной ночи, Роуз.

Три слова. Такие простые, но от них у меня перехватывает дыхание.

Спокойной ночи, Чарли.

Отвечаю я, потом кладу телефон обратно на тумбочку и закрываю глаза, укутываясь в уютное тепло коттеджа и звуки моря, доносящиеся из открытого окна.

Может, это от вина я улыбаюсь, проваливаясь в сладкую дрему, но сомневаюсь. Дело в Чарли. И больше отрицать я это не могу.

5 дней до рождества

Глава восемнадцатая Чарли

Макс начинает подпрыгивать, как на батуте, едва я выхожу в коридор и начинаю натягивать пальто – думает, что мы идем гулять. Но я собираюсь в одиночку заглянуть на ярмарку, ненадолго, просто показаться, и брать с собой Макса – точно плохая идея. Почему-то мне кажется, что спрингер-спаниель, куча перевозбужденных детей и плотные ряды аккуратно расставленных прилавков не очень хорошо сочетаются друг с другом, так что я решаю оставить пса дома.

Не уверен даже, что мне нужно идти на эту ярмарку, все-таки я стараюсь избегать праздничной атмосферы, но деньги пойдут на благое дело, да и не хочется портить отношения с Марион накануне Рождества. Нет никакого желания оказаться в эпицентре супружеской ссоры на тему того, кто имеет больше прав на коттедж.

– Прости, приятель, не могу тебя взять с собой, – объясняю я Максу, тянущему зубами поводок, висящий на крючке в коридоре. – Чувствую себя ужасно. Я искуплю вину, сходим попозже прогуляться по пляжу, хотя ты наверняка будешь спать, когда я вернусь. Мы с тобой знатно вымотались сегодня утром.

Я беру зонтик, и в тот момент, когда уже собираюсь выйти, у меня вдруг звонит телефон. Я вздыхаю, думая, что это Хелена. Она звонила всего двадцать минут назад, так что прямо по расписанию.

Я пытаюсь игнорировать звонок, но, случайно бросив взгляд на телефон, радуюсь, что у меня это не вышло, потому что на экране не имя Хелены.

Мне звонит Клод.

Такого я не ожидал.

Я тут же застываю на месте. Она никогда мне не звонит, если только дело не касается Ребекки, так что я автоматически предполагаю худшее.

Перед глазами мутнеет, кружится голова. Я подхожу к двери, чтобы принять звонок; Макс бегает вокруг меня и нетерпеливо виляет хвостом. Но когда я смахиваю экран, передо мной оказывается совсем не Клод.

Это сама Ребекка, и она плачет навзрыд.

– Малышка! Ребекка, что случилось? – спрашиваю я. – Где мама? Что с тобой?