Я вывожу Джорджа на прогулку. Ставлю кипятиться чайник. Поджариваю тосты. И, когда возвращаюсь в комнату и сажусь на диван, телефон внезапно оживает. Уведомление. Дышать становится тяжело. Я боюсь проверять, вдруг это он. Разве может быть он, неужели ответил так быстро?
Да.
пишет он в ответ.
Мне тоже неожиданно. От того, как быстро и дружелюбно он ответил. Глаза наполняются слезами.
Я продолжаю читать.
Я схожу с ума? То мне кажется, что я вижу Майкла, то прошусь на Рождество в коттедж, хотя ехать туда три часа сквозь намечающийся снегопад.
– Джордж, иди сюда. Мы с тобой отправляемся в самое особенное место в мире, – говорю я псу, уставившись распахнутыми глазами в пространство. Не могу поверить. Джордж подвывает в ответ, словно понимает меня. – Не уверена, что я заслужила, но он согласился. Сказал, что мы можем приехать в коттедж «У моря». О, Джордж.
Мои паруса наполняет ветер, и я быстро печатаю ответ, пока он не передумал. Пальцы двигаются быстро, как молнии, и по лицу текут слезы.
Я отправляюсь в коттедж «У моря» на Рождество. Наверное, поверю, только когда переступлю порог.
9 дней до рождества
Глава вторая
Чарли
– Я еду, – объявляю я вслух, хотя никто не слышит. – Неважно, сколько раз она позвонит и будет пытаться меня отговорить, я еду.
Сам с собой разговариваю. Прекрасно.
За утро Хелена уже отправила мне целых пять сообщений с нового телефона, который я купил ей как ранний подарок на Рождество.
Шесть, если считать мем с очаровательным мультяшным щенком в костюмчике Санты, смотрящим на меня с экрана трогательными глазами. Я изо всех сил стараюсь не поощрять ее ответными сообщениями, но изнутри меня рвет когтями чувство вины, ведь, кроме меня, у нее никого нет.
Я откидываю со лба длинные волосы, которые, если верить Хелене, придают мне сходство с рокерами семидесятых. Никогда не понимал, как на это реагировать. Я ее люблю, но от того, что у нее есть мнение обо всем на свете, говорить бывает довольно тяжело.
Написала она в шесть утра, я даже глаза еще продрать не успел.
Нет.
Это, признаюсь, меня задело, но обратного пути нет. Я еду. Прямо вот в ближайшие несколько секунд, если она перестанет мне написывать.
Это решение далось мне непросто. Но сумки собраны, машина заправлена, и Макс готов к путешествию. Хелена знает, как на меня надавить, поэтому я должен держаться изо всех сил и стоять на своем.
Все еще не могу поверить, что я это делаю.
Я оглядываю дом, который когда-то любил всем сердцем, и напоминаю себе, что это – Рождество в одиночестве – в общем-то моя вина. Как и я, дом потерял душу, стал лишь оболочкой без сути. Гостиная, прежде яркая и праздничная, теперь такая же голая, как деревья в саду. За последние два года я совсем перестал ухаживать за двором, и высокие плакучие ивы посерели и зачахли.
Теперь внутри все белое и педантично вычищенное, все на своих местах. Ни пластиковых игрушек на полу, ни крошечных кроссовок на полу в коридоре, ни грязно-розовых ботинок у задней двери. В кухне ни макарон с сыром, ни хлопьев на завтрак. Мой дом выполняет свои функции: служит мне офисом с запасной комнатой и местом, где можно поесть и поспать, но не более.