И вот настало Рождество

– Спасибо, – улыбаюсь я. – Очень мило с вашей стороны.

Чем больше дней проходит, тем больше я расслабляюсь. Я очень рада, что не стала ждать конца поездки и сходила тогда на маяк, выпустила эмоции. Мне стало гораздо легче.

И теперь, уже зная, что задержусь здесь, я решила во что бы то ни стало начать нормально есть. Так что, когда приносят чаудер, я наслаждаюсь каждой ложечкой.

Он красивого золотого цвета, с кусочками лосося, креветками, мидиями и треской. Домашний пшеничный хлеб впитывает в себя сливочное ароматное масло, и, как и вчера, я радуюсь кусочкам вареной картошки в тарелке. Я в гастрономическом раю. Теплый, восхитительный чесночный вкус течет по пищеводу прямо в желудок. Я закрываю глаза, чтобы насладиться каждым вкусом по отдельности. В такой близости к океану нет ничего лучше морепродуктов и рыбы.

– Все хорошо? – спрашивает милая юная официантка. – Принести вам еще хлеба?

– Да, пожалуйста, – отвечаю я, едва не исходя слюной от одной мысли, и на мгновение я чувствую себя совершенно счастливой от того, что могу предаться таким простым радостям.

Может, разделить мне их не с кем, рядом нет семьи, с которой можно смеяться, по-доброму переругиваться или разломить рождественскую хлопушку[8]. Но я все еще могу рассчитывать на то, что еда составит мне отличную компанию.

Эту мысль оказывается не так просто отпустить.

– Мне даже не с кем разломить рождественскую хлопушку, – шепчу я вслух. И легкое настроение вдруг улетучивается.

Я кладу на стол вилку, позволяя мысли укрепиться.

Мне даже не с кем разломить идиотскую рождественскую хлопушку. Вдруг перед глазами появляется картинка: я, пожилая, сижу за праздничным столом, все вокруг украшено, в руке я держу красивую хлопушку, и, кроме меня, в комнате никого. Сколько еще раз я буду встречать Рождество одна? И сколько людей во всем мире оказались в такой же ситуации, но не добровольно, а в силу обстоятельств?

Я молода, я знаю, но вместе с Майклом умерли и мои планы на будущее, так что строить новые я буду еще долго.

Мы мечтали исследовать мир в каждое время года. Провести Рождество на Бали, лето в Мексике, а на выходные летать в Париж, Лондон, Рим. Мы так стремились жить эту жизнь. Мы собирались заполнить альбомы фотографиями, создать воспоминания, а наши паспорта с кучей штампов превратились бы в музейные экспонаты, которые мы бы разглядывали в будущем.

Для разного время года мы создавали разные традиции. На дни рождения мы делали друг другу открытки, вместо ненужных дорогих подарков писали стихи и всегда, всегда желали друг другу «доброго утра» и «спокойной ночи» вне зависимости от настроения.

У нас было столько планов, но они так и остались мечтами. Им уже не суждено сбыться.

– Роуз! Я надеялась тебя тут встретить. Не против, если мы к тебе присоединимся?

Это Стейси и Крис, дружелюбная пара англичан, с которыми мы познакомились вчера.

– Конечно, присаживайтесь, – говорю я Стейси, которой не нужно повторять дважды. – Как здорово вас снова увидеть.

Я отставляю остатки чаудера в сторону: аппетит пропал, когда мечтательная пелена развеялась и я снова узрела правду. Но теперь у меня компания, так что нужно быстро выходить из подавленного состояния.

– Ох, прости, ты еще ешь. Мы тогда у бара присядем.

– Да, подождем, пока ты закончишь. – говорит Крис. – Я все равно собирался заглянуть в туалет.

Я промакиваю уголки губ салфеткой.

– Нет-нет. Если честно, я уже доела. Займи ему место, пока оно свободно, – говорю я Стейси. – Тут становится все больше людей, так что через полчаса, возможно, уже не повезет. Я закончила, честное слово.

– Ты была на рождественской ярмарке? – спрашивает Стейси, и я киваю в ответ. – Разве там было не чудесно? Я столько всего купила, не знаю теперь, как уместить все в чемодан.

Паб быстро заполняется людьми, кого-то я узнаю с рождественской ярмарки: все заряжены отличным праздничным настроением после успешного мероприятия и хотят закрепить его выпивкой.

Все громко болтают друг с другом: «Какая отличная лотерея! Волшебный уголок Санты так здорово украсили в этом году. Лавочка с вещицами Сьюзи О’Хар просто находка. И все ручной работы! Вы пробовали кексы Ханны? Пироги Марион были как всегда объедение».

Интересно, Сьюзи – та женщина, у которой я купила милую голубую рамку? Она была украшена звездами и луной и привлекла мое внимание, когда я уже направлялась к выходу. Когда я принялась ее разглядывать, женщина с гордостью рассказала, что сделала ее из остатков дерева, которое нашла в сарае у покойного отца. Она была такая хорошенькая, что я тут же ее купила, пока не перехватил кто-нибудь другой.

– Принести тебе выпить? – спрашивает, вернувшись, Крис. Он снимает пальто и вешает его на спинку стула. – Белое вино?

– Спасибо, – отвечаю я. – Было бы чудесно.

А потом, стоит только Крису отвернуться, Стейси перегибается через стол с горящими от нетерпения глазами: она явно едва сдерживалась, чтобы не поделиться какой-то новостью.

– Крис меня убьет, что я тебе рассказала, но я верю в то, что приятными вещами надо делиться, – шепчет она.