«И вот общественное мненье!» Клубы в истории российской общественности. Конец XVIII - начало XX вв.

Самые первые в России, в Москве и Петербурге, масонские ложи возникли несколько раньше клубов, в начале 30-х гг. XVIII в., их также основали англичане. Начиная с 40-х гг. в эти ложи стали принимать русских. Некоторые русские были посвящены в масоны за границей. В одном из масонских объединений можно найти максимальное сходство с клубами, это союз лож, созданный в начале 70-х гг. И. П. Елагиным («первый елагинский союз»). Несмотря на то, что Елагин получил диплом от образовавшейся в 1717 г. Великой Английской ложи, члены русских лож, входивших в союз, больше всего времени уделяли застольям, карточным играм, биллиарду. Можно это расценить и как показатель неудовлетворенной потребности в возможностях оформленного клубного досуга.

Содержавшееся в уставе елагинского союза строгое запрещение «говорить дурно о религиозных и нравственных делах», вести «едкие, насмешливые, необдуманные и дерзкие речи», чтобы не нарушить согласие между членами масонских лож, также было идентично соответствующим пунктам российских клубных уставов^{137}. «Катехизис истинных франк-масонов для употребления ищущих премудрости», написанный сподвижником Н. И. Новикова И. В. Лопухиным в 1790 г., предписывал «чтить правительство и во всяком страхе повиноваться ему, не только доброму и кроткому, но и строптивому».

После образования клубов в Петербурге и Москве их члены могли одновременно участвовать в масонских ложах. Больше того, клубы могли быть и местом собраний масонских лож. Видным масоном был Алексей Петрович Мельгунов, ценимый Екатериной II как «очень и очень полезный человек государству», ярославский и вологодский губернатор, генерал-губернатор Новороссии, в конце жизни положивший начало московскому Благородному собранию.

Московский главнокомандующий генерал-аншеф князь А. А. Прозоровский, вступив в должность в 1790 г., докладывал Екатерине II, что до того, как она в 1786 г. приказала «разорить все ложи», в Москве проходили «собрания как мартинистов, так и здесь, которые были между иностранцами масонские ложи в называемом Английском клопе…». Теперь же масоны «не собираются публично, а только партия Новикова собирается приватно, чего и запретить невозможно, в виде приятельского посещения, вне Москвы, у князя Н. Н. Трубецкого, в деревне, называемой Очаково»^{138}. Таким образом, до 1786 г. в московском Английском клубе собирались только масоны-иностранцы, а Николай Новиков и его собратья по масонству к клубу отношения не имели. В апреле 1792 г. они были арестованы, но на положении клуба это еще никак не сказалось. Автор очерка истории московского Благородного собрания отмечал также доброе отношение «грозного гонителя» масонства Прозоровского к Благородному собранию, «непричастному масонским затеям»^{139}.

Преследования масонов были освящены не только распоряжениями свыше, но и написанными в 1785–1786 гг. тремя комедиями сочинения самой императрицы — «Обманщик», «Шаман Сибирский» и «Обольщенный». Одни масоны были представлены шарлатанами и жуликами, другие их жертвами. На сцене эти комедии прошли с большим успехом и даже были переведены с согласия императрицы на немецкий язык. В начале XIX в. появились новые антимасонские произведения, а также доносы, причем масоны все чаще сближались с якобинцами, карбонариями, а в России — с сектантами и евреями. Об этом писали и духовные лица (митрополит Серафим), и военные (полковник В. И. Дибич, брат фельдмаршала), и чиновники, служившие и отставные (П. И. Мельников, М. Л. Магницкий)^{140}.

Вместе с тем отношение власти к масонству не раз менялось, и при Екатерине II, и при Александре I, который, будучи сам членом нескольких масонских лож, пытался использовать масонство под полицейским надзором, чтобы «остановить увеличение испорченных нравов, устанавливая добрую нравственность, утвержденную на прочном основании религии» и воспрепятствовать появлению обществ «на вредных началах»^{141}. Но в конце концов рескриптом на имя министра внутренних дел В. П. Кочубея от 1 августа 1822 г. император запретил все без исключения масонские ложи и другие тайные общества. Большинство масонов, включая высокопоставленных сановников, таких, как А. Д. Балашев, А. Х. Бенкендорф, М. М. Сперанский, С. С. Уваров, И. А. Нарышкин и другие, распоряжению безоговорочно подчинилось. Запрет, подтвержденный в 1826 г. Николаем I (с подпиской на момент подтверждения запрета о непринадлежности к тайным обществам не только для дворян, но и для купцов 1-й и 2-й гильдии), оставался в силе до конца существования в России монархии.