И время остановилось

Впрочем, ее сомнения вскоре развеялись. Едва луна взошла над горизонтом, как она различила на другом берегу очертания мужской фигуры. Девушка тут же просияла, мысленно обругав себя дурочкой. Ей бы следовало держаться настороже, это же ненормально – так переживать из-за парня, с которым она едва перекинулась парой слов. На другом берегу Антуан начал нарочито медленно раздеваться. Закусив нижнюю губу, Аурелия смотрела, как он расстегивает рубашку, а затем складывает ее с подчеркнутой аккуратностью. Проделав то же самое со штанами, он скользнул в тихую прохладную воду и сделал несколько гребков, словно бы совершенно не интересуясь, здесь девушка или нет. Что за игру он затеял? И тут Аурелия вспомнила, как распрощалась с ним накануне, намекнув, что он должен ждать от нее знака. На этот раз ей самой следовало заявить о себе, он не сделает первого шага.

– Кхм, кхм, – кашлянула она.

Антуан застыл на середине реки.

– Аурелия? – окликнул он.

– Да, это я, – ответила она. – Я уже думала, что вы не придете.

Она ждала, что он объяснит причину своей задержки. Однако до нее больше не долетало ни единого звука. Девушка, нахмурившись, подошла ближе к берегу. Но как она ни вглядывалась в поверхность воды сквозь ветви орешника, Антуана нигде не было. Странно, не могло же его унести течением, река вовсе не быстрая… Вдруг юноша резко вынырнул. От неожиданности Аурелия вскрикнула.

– Ага! – рассмеялся он, довольный произведенным эффектом. – Наконец-то я снова вижу ваши прекрасные глаза.

Рассердившись, что ее провели, Аурелия возмущенно воскликнула:

– Вы сейчас добьетесь того, что я уйду!

– Вы точно этого не сделаете, особенно после того, как ждали меня, рискуя быть съеденной комарами, – парировал он, скорчив забавную рожицу.

– Пф-ф… А где вы пропадали, кстати?

– Представление немного затянулось. Одной девушке из публики стало дурно – она решила, что старина Борис сейчас растерзает дрессировщика. Я работаю в цирке, – пояснил он.

– Ясно, – кивнула Аурелия, усаживаясь на траву. – По правде говоря, я так и подумала, что вы из цирка. А кто такой Борис?

Антуан хотел было выбраться на берег и сесть рядом, но, перехватив ее взгляд, передумал.

– Борис – это тигр, – сообщил он. – С таким же свирепым нравом, как у вас.

Аурелия улыбнулась, наслаждаясь их невинной игрой.

– Не слишком оригинально! – отозвалась она. – А как звали ту девушку, вы в курсе? Мне просто любопытно, у кого оказались слишком слабые нервы для циркового номера.

Глаза молодого человека сузились. Луна уже не была полной, но его темные радужки все же улавливали слабые отблески ее света.

– По словам Фирмена – канатоходца, который привел ее в чувство, – девушку зовут Полетт. У нее каштановые волосы и ей лет шестнадцать-семнадцать.

– А, тогда это наверняка одна из дочек Шаркуна, булочника. В любом случае мне не терпится увидеть Бориса в деле: мы с семьей пойдем на представление завтра вечером, мой племянник весь в предвкушении. А у вас какой номер?

Антуан приподнялся из воды ровно настолько, чтобы облокотиться на полоску травы, проходящую вдоль берега под орешником. Теперь его лицо оказалось на одном уровне с лицом Аурелии, и его карие глаза смотрели прямо в ее.

– Узнаете завтра вечером, – многообещающе произнес он.

Аурелия почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь, никак не связанная с температурой воздуха. Она подыскивала достойную реплику, как вдруг с противоположного берега раздался голос:

– Антуан! Двадцать минут прошли, старина, пора поднять бокалы!

Антуан поморщился и, сложив ладони рупором, крикнул:

– Иду!

С огорченным видом обернувшись к Аурелии, он объяснил:

– Мы отмечаем день рождения Роже – того, что вы видели вчера. Никак не могу это пропустить.

– Конечно, – согласилась она, разочарованная тем, что их встреча так быстро подошла к концу.

– Кстати, кажется, это натолкнуло меня на одну идею, – задумчиво добавил молодой человек.

– Какую? – заинтересовалась Аурелия.

– Вы слишком любопытны, – поддразнил ее он. – Завтра увидите.

Его смех был мягким и теплым.

– Спорим, вы меня не узнаете, – бросила она ему вызов.

– Вы так уверены?

Она не ответила, чувствуя, как сдавило горло от внезапно пробудившегося в ней смутного страха: а вдруг все волшебство исчезнет, как только они откроются друг другу? Вдруг им больше нечего будет сказать?

– Мне и правда пора, – сказал Антуан, – не буду вас больше задерживать. До завтра, Аурелия.

– Да, до завтра, – прошептала она, глядя, как он удаляется уверенным кролем.

* * *