И время остановилось

– Ну и ну! – воскликнул Леандр, разглядывая их. – Хосефа не предупредила нас о вашем приезде.

– Простите, что мы так врываемся, – извинился испанец. – Мы бежали из Парижа, и моя мать еще не в курсе. До школы осталось всего два километра, но Соледад и дети совсем выбились из сил.

Аурелия не могла оторвать взгляд от этой изголодавшейся и измученной семьи. Мари же решительно шагнула вперед и пригласила их в дом:

– Заходите, вам нужно поесть и отдохнуть.

– Спасибо, мадемуазель, – пробормотала жена Томаса.

Помогая молодой женщине снять пальто, Аурелия обратила внимание на ее выступающий живот.

– Вы, наверное, совсем измотаны после стольких дней пути, – посочувствовала она.

Соледад нашла в себе силы выдавить легкую улыбку.

– Измотана, грязна и напугана, – призналась она, с трудом подбирая нужные слова. – Хосефа говорила, что вы очень хорошие люди, поэтому муж решил зайти к вам.

– И правильно сделал, – одобрил Леандр. – Переночуете здесь, а завтра я отвезу вас в школу. Кстати, вам крупно повезло: мои дочери – королевы омлета с пряными травами!

Томас забрал четыре чемодана, которые оставил у калитки, и присоединился к остальным на кухне, где Аурелия уже достала яйца и начала взбивать их для омлета, а Мари накрывала на стол.

– Вещей у вас совсем немного, – заметил Леандр, доставая хлеб.

Томас покачал головой и поскреб пальцами жесткую щетину, которой зарос его подбородок.

– Мы взяли только самое необходимое. Знали, что дорога будет очень тяжелой.

– Как давно вы в пути? – спросил Жюльен.

Соледад повернулась к нему. Ее темные глаза в обрамлении густых ресниц блестели от усталости.

– Завтра будет шесть дней. Было так страшно, что немцы войдут в Париж.

– Увы, теперь это свершившийся факт, – сообщил ей Леандр. – Французский фронт полностью развалился.

Томас мрачно кивнул.

– Я так и думал. Мы встретили на дорогах много людей и видели ужасные вещи.

Он поднял лицо к Аурелии, ставившей на стол огромный омлет. Девушка на мгновение застыла, увидел его загнанный взгляд. Его рубашка на плече была испачкана кровью, и она задумалась, откуда взялась эта кровь, ведь он вроде не был ранен.

– А французских солдат вы не встречали? – спросила Мари, наливая в две кружки молоко для детей.

Соледад кивнула.

– Некоторые пытались поддерживать видимость порядка, но большинство были совершенно потеряны. Из-за бомбежек все бежали кто куда, дрались за кусок хлеба или глоток воды. Хуже всего было в Орлеане.

Ее глаза наполнились слезами, и она замолчала, чтобы не расплакаться. Томас продолжил вместо нее:

– Весь город в огне, мосты взорвали. Мы едва успели пройти, но это нам далось нелегко. Там повсюду были… мертвые. Мы делали все возможное, чтобы Хорхе и Клаудия этого не увидели, – добавил он, указывая на детей.

Проглотив кусок омлета, он объяснил, что им удалось срезать путь через лес, а потом выйти на проселочную дорогу, где незадолго до этого нацистские самолеты расстреляли колонну штатских. Тела уже убрали, но повсюду валялись вспоротые чемоданы, обломки телег, обрывки одежды. К счастью, им попался автомобиль, переднеприводной «Ситроен», который Томас сумел завести.

– Мы проехали несколько километров, но перед Блуа кончился бензин, – сокрушенно сказала Соледад. – И дальше мы пошли пешком.

– У меня ножки болят, – захныкала маленькая Клаудия.

Видя, что их тарелки и кружки уже опустели, Мари наклонилась к детям.

– Я знаю, что уже поздно и вы наверняка хотите спать, но как насчет горячей ванны? – предложила она. – А потом вас будет ждать мягкая постелька.

Несмотря на усталость, Хорхе и Клаудия вскочили со стульев и прижались к молодой женщине. Томас благодарно улыбнулся ей.

– Спасибо, сеньора, это очень великодушно с вашей стороны.

Соледад хотела помочь, но Мари отказалась, настаивая, что той нужно отдохнуть.

– Остался еще карамельный пудинг, поешьте, а потом тоже подниметесь вымыться.

Леандр принес десерт. Аурелия машинально посмотрела на окровавленную рубашку Томаса. Перехватив ее взгляд, тот опустил голову, уткнувшись в свой бокал с вином.

– Недалеко от Орлеана нас обстреляли самолеты. Мы залегли в траву, пытаясь укрыться, а один старик встал и начал грозить им кулаком. Я попытался его образумить, но просвистела бомба и этого человека…

Ему не нужно было заканчивать фразу. Аурелия, Леандр и Жюльен поняли весь ужас пережитого им: разорванное тело старика, трава, залитая кровью.

– Чудо, что вы остались живы, – пробормотал белый как полотно Жюльен.

Гордо вскинув голову, Томас положил ладонь на округлившийся живот жены.

– Настоящее чудо – это малыш, который появится на свет через два месяца. Нет большей надежды, чем дети, ради них мы и должны бороться. Нацистам не победить.

Взволнованная силой его слов, Аурелия не смогла сдержать слезы, скатившейся по щеке. Жюльен улыбнулся ей, Леандр налил себе бокал вина и высоко поднял его, провозгласив:

– За надежду и чудеса!

В освещенной свечами кухне с задернутыми шторами эти слова прозвучали почти как обещание.

* * *