И время остановилось

Зал оживился так же быстро, как до этого замолк, слушая Петена. Каждый стремился вставить свое слово: одни радовались окончанию войны, полностью доверяя решениям Маршала, другие, составлявшие меньшинство, скептически высказывались о возможных последствиях. Аурелия вышла на улицу вслед за отцом и мэром. Их лица оставались замкнутыми и суровыми. Тысячи мыслей кружились у нее в голове в бешеном вихре. Образ Мадлен, громко возглашающей, что Франция должна присоединиться к Гитлеру, накладывался на слова Ариэль о том, что он делал с евреями. Перемирие на условиях, невыгодных для Франции. Что ждет их в будущем?

– Мать его! – в ярости бросил Леандр, подходя к своей машине. – Так продать нас врагу… Абсолютный позор!

– Эти ублюдки нас теперь выпотрошат по полной, – добавил мэр, все еще пребывая в шоке. – Как Петен мог так с нами поступить?

Однако спустя несколько дней это жгучее чувство пережитого предательства уступило место проблеску надежды – некий генерал де Голль выступил из Лондона в эфире BBC, призывая отвергнуть капитуляцию. Лишь несколько французских газет перепечатали текст этой речи, опубликованный наутро в The Times. Леандр зачитал его семье.

– «Что бы ни случилось, пламя французского сопротивления не должно погаснуть, и оно не погаснет. Завтра, как и сегодня, я буду говорить по радио из Лондона…» – закончил он.

Мари слушала, прикрыв рот рукой, с влажными глазами, а Аурелия вытирала катившиеся по щекам слезы. «Пламя французского сопротивления не должно погаснуть!» Значит, не все смирились с поражением! Как же приятно было это слышать, как хорошо плакать от радости после пораженческих речей Петена.

– Какой смелый человек! – пробормотал Жюльен.

Леандр взволнованно согласился:

– Отныне мы последуем за ним. Его голос – это голос свободы.

20

– Вот, мадемуазель Аурелия, наденьте-ка этот фартук, а то запачкаете вишней свое красивое платье.

Девушка с улыбкой поблагодарила Марселину и надела шляпу. В этот жаркий солнечный день она поехала с отцом на ферму, поскольку он хотел поговорить с арендаторшей о Томасе. Молодой испанец собирался отправиться в Шатору на поиски работы, но было решено, что он останется вместе с семьей в Шатийоне, по крайней мере до рождения ребенка. Врач сказал, что Соледад до тех пор нельзя никуда ездить, даже на машине или на поезде. Поскольку Нестор, муж Марселины, все еще не вернулся с фронта, Леандр сообщил фермерше, что Томас и Пабло будут все лето заниматься полевыми работами.

– Добрую новость вы мне принесли, месье Моро! – обрадовалась та. – Не буду врать, я уж и не знала, как управлюсь со всем одна. Урожай-то поспеет раньше, чем наши мужчины вернутся, вот ведь незадача.

Когда они приехали, Марселина намеревалась пойти в сад собирать вишню, поэтому Аурелия предложила немного задержаться и помочь, что Леандр вполне одобрил. В приподнятом настроении они вышли из дома.

– Погодите, я велик возьму! – заявила Аннетт, устремляясь к амбару.

Леандр хлопнул в ладоши, изображая нетерпение.

– Давай, давай, скорее! Вишня сама не соберется!

Вооружившись плетеными корзинами, они двинулись к саду по дороге вдоль поля. Марселина со вкусом расписывала, какое варенье она собирается варить из собранных ягод.

– Если у вас останется немного вишни, – ответила Аурелия, глотая слюнки, – я бы взяла ее, чтобы приготовить клафути[29].

– Да вот еще! – запротестовала фермерша. – Я сама испеку вам клафути, ваш отец может заехать завтра и забрать.

Они еще не дошли до места, когда над их головами внезапно раздался гул. Все четверо дружно вскинули глаза, пытаясь определить, откуда идет звук. Гудение усилилось, и тут они увидели: эскадрилья из шести самолетов рассекала безоблачное синее небо, направляясь прямо к городу. Аннетт, таращась на них с разинутым ртом, свалилась с велосипеда.

– Боши! Ложитесь в канаву! – закричал Леандр.

Аурелия бросилась в траву, и отец прикрыл ее тело своим. Страх сдавил ей грудь, грохот стал невыносимым. Она ждала, что в любой момент услышит жуткий свист падающей бомбы, как рассказывал Томас, но адский грохот самолетов резко оборвался, и разом воцарилась тишина. Прижав ладони к ушам, Аурелия решилась поднять голову, лишь когда отец отстранился.

– Все в порядке, дорогая?

Девушка дрожала всем телом, ее сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот разорвется.

– Я… Думаю, да, – пролепетала она.

Марселина и Аннетт тоже поднялись. Напуганная девочка не совладала с мочевым пузырем и жалась к матери, которая, как могла, пыталась ее успокоить.

– Ну, ну, все уже кончилось, моя маленькая. Они что, нападают на нас? – спросила она скорее возмущенно, чем испуганно.

– Похоже, они пытаются нас запугать, – предположил Леандр.

– Город вроде не пострадал, – проговорила Аурелия, еще не до конца пришедшая в себя.

Отец покачал головой.

– Похоже, что так, иначе мы бы услышали взрывы. Заедем в мэрию по дороге домой, может, Октав знает больше.

– А мне-то что делать, месье? – спросила Марселина.

Леандр посоветовал ей возвращаться домой.