И все содрогнулось… Стихийные бедствия и катастрофы в Советском Союзе

Но безопасность являлась лишь частью более масштабной проблемы – вполне бытовой, но оттого не менее трагичной истории украинских аварий. Чернобыль привлек колоссальное внимание, но не меньше украинцев гибло из-за опасностей на дорогах. В марте 1989 года в Черниговской области – совсем недалеко от Чернобыля – автобус сорвался в кювет, в результате чего погибло по меньшей мере восемнадцать человек[529]. Безусловно, непосредственно к чернобыльской аварии эта отношения не имела, но подобные происшествия откладываются в памяти. Так что, когда в том же году, уже после трагедии, детей из пораженной зоны вывозили на автобусах в пионерлагеря, пошел слух, что один из автобусов непременно перевернется в дороге, что, конечно, сильно перепугало детей. Журналист комсомольской газеты полностью опроверг подобные сплетни, но те детские опасения, очевидно, были не вполне беспочвенны[530]. Именно комсомолу предстояло следить за безопасностью детей, равно как и собственных все более напуганных членов.

Но, несмотря на подобные изъяны, комсомольцы все же много трудились на стройках и уделяли время оценке проделанной работы. Украинский комсомол докладывал, что бригады отстроили восемьсот сельских жилых домов и несколько десятков объектов культурного назначения. Вместе с тем насколько комсомольский энтузиазм на постчернобыльских стройках способствовал благоустройству Киевской области, настолько же снижался рабочий потенциал бригад, отправляемых в прочие регионы страны[531]. Невзирая на былые заслуги, подрядчики нередко отсылали комсомольские отряды обратно. Так, одна тюменская компания отказалась принять стройотряд из-за того, что в ней было много женщин, а в архангельском колхозе категорически отказались иметь дело с комсомольским стройотрядом, после того как один из его членов был пойман на воровстве[532]. Студотряды из Латвии и Азербайджана были недисциплинированны и «своекорыстны»[533]. К сожалению, данные критические замечания не предвещали ничего хорошего: когда в 1989 году нужно было отправляться в Армению, руководство местного комсомола сбилось с ног, стараясь собрать хоть кого-нибудь; в то время все чаще можно было услышать, что «не треба нам комсомолу»[534]. Комсомол представлял весьма малую часть рабочих, но его проблемы многократно усиливались во время масштабных проектов.

Классическим примером проблемной стройки стал город Славутич, основанный вскоре после чернобыльской аварии[535]. Партийное руководство не теряло надежды на большое будущее Чернобыльской АЭС, рабочим которой требовалось жилье, поскольку Припять была полностью эвакуирована и объявлена непригодной для жизни. К концу сентября 1986 года место для нового города было определено, хотя и высказывались опасения касательно уровня радиации (бывшего, впрочем, самым низким среди чернобыльских окрестностей). Несмотря на признание местности пригодной для жизни, рекомендовалось принятие дополнительных мер безопасности (вроде опрыскивания улиц) [Горіцький 1998: 230, 236]. Согласно принятому проекту к 1989 году предполагалось расселить в комфортабельных апартаментах нового города двадцать тысяч человек рабочих. Рекордные сроки строительства создавали немало проблем: несмотря на робкие пока надежды на перестройку, партия еще мыслила привычными пятилетками.

Правительство желало привлечь союзные республики к сотрудничеству в Чернобыле, чтобы в очередной раз подчеркнуть роль дружбы советских народов. И вместе с тем тон был теперь более сдержанным, а подход к делу совершенно иным. Московский ЦК решил применить избирательный подход: вместо того чтобы требовать всеобщего участия, правительство обратилось лишь к восьми[536] республикам[537]. И если в Ашхабаде критическое значение имела помощь среднеазиатских республик, то участвовать в строительстве Славутича от них не потребовали, да и в целом в Чернобыле они играли куда более скромную роль. Конечно, в тамошних газетах горячо сочувствовали пострадавшим, в школах и на предприятиях организовывали сбор средств, но на строительстве Славутича бригад из Средней Азии не было[538]. А раз их там не было, потом не могло быть и обвинений, когда стало ясно, какие республики не выполняют план[539]. Безусловно, неспособность справиться с поставленными задачами армяне, азербайджанцы и местные украинские бригады объясняли каждые своими особыми обстоятельствами [Горіцький 1998: 252].