И все содрогнулось… Стихийные бедствия и катастрофы в Советском Союзе

Нежелание союзных республик участвовать в восстановительных или эвакуационных мероприятиях в каком-то смысле приветствовалось в Армении, поскольку игнорирование армянского горя способствовало текущей повестке обретения большей автономии. Так что власти Армении постарались без промедления воспользоваться этой возможностью, вскоре представив Москве отчеты, исходя из которых землетрясение оказало столь разрушительное воздействие на ситуацию в регионе, что экономическую систему республики следовало кардинальным образом переосмыслить. Ответы же на поставленные вопросы предполагалось искать не в Советском Союзе, но за его пределами, где армянская диаспора обладала мощнейшими ресурсами для финансирования восстановления республики и полного ее экономического переустройства. Важно отметить, что Армения обращалась к диаспоре даже не столько за пожертвованиями, сколь ко за помощью в реструктуризации денежных потоков, как входящих в республику, так и исходящих из нее. В аккуратнейшим образом составленном докладе, представленном в Москве Рыжкову армянским академиком А. Г. Аганбегяном[667] и народным депутатом СССР от Армении Г. В. Старовойтовой (уроженкой Челябинска), утверждалось, что после того, как Советское государство оказало Армении столь внушительную финансовую поддержку, армяне уже навряд ли могут рассчитывать на дополнительное государственное финансирование в ущерб интересам других республик[668]. А раз Армении предстояло найти собственное решение, то требовались и новые инвестиционные механизмы. Вместо «прямой [финансовой] помощи нуждающимся регионам» Аганбегян и Старовойтова предлагали отдать армянской диаспоре в аренду землю, где бы появились гостиницы, курорты и иные коммерческие предприятия. В идеале Армения должна была превратиться в «зону свободного предпринимательства», а ереванский Звартноц – в международный, принимающий рейсы со всего мира (а не только из Лос-Анджелеса, как пару лет назад[669]) аэропорт[670]. Безусловно, немалым тому вдохновением послужило землетрясение, поскольку уже тогда «весь мир» прибывал в ереванский аэропорт в рамках программ гуманитарной помощи[671]. Описанная система могла бы функционировать более эффективно, имей Министерство иностранных дел Армянской ССР более широкие полномочия. Ведь представительство за рубежом, вкупе с возможностью самостоятельно выдавать въездные визы, значительно облегчило бы привлечение в республику иностранных инвестиций[672], выросший поток которых, в свою очередь, требовал капитальной модернизации транспортной инфраструктуры[673]. Армяне, подобно украинцам после Чернобыля, желали полностью сменить текущую экономическую парадигму. Землетрясением была уничтожена значительная часть индустриального сектора, однако перестраивать предприятия тяжелой промышленности смысла было мало; вместо этого Аганбегян и Старовойтова предлагали сосредоточить усилия на развитии легкой промышленности (здесь аргументация была не совсем экономической, в силу того что после Чернобыля куда больше внимания уделялось экологическим факторам)[674]. Проект преобразований был представлен Рыжкову в 1989 году, и с тех пор армянское руководство постоянно возвращалось к этой теме. В 1990 году ереванский ЦК перечислил препоны, мешавшие претворить данный план в жизнь: рубль являлся неконвертируемой валютой, иностранные инвестиции требовали чрезмерной координации процессов со стороны бюрократических органов, в то время как самим инвесторам не предоставлялось никаких гарантий[675].