И все содрогнулось… Стихийные бедствия и катастрофы в Советском Союзе

Помимо столь «тонкой» оптимизации расходов, украинцы порой и прямо отказывали «братскому» Узбекистану. Так, спустя примерно год после землетрясения Узбекистан обратился к Киеву с просьбой дополнительно выслать в город квалифицированных техников и инженеров. В Киеве же ответствовали, что уже направили в Ташкент группу из шестидесяти специалистов, из которых двадцать девять «в силу тех или иных причин» город покинули, так что, исходя из уже предоставленной узбекской стороне «значительной помощи», Украина сочла свои «обязательства» выполненными и просьбу о пополнении профессионального штата отклонила[290].

Но вопреки украинским заверениям, в Узбекистане оказанную поддержку достаточной отнюдь не считали. Местные власти утверждали, что в Ташкент присылают в основном неквалифицированную молодежь, а город нуждается в пополнении профессионально-административного состава (запрос в итоге был частично удовлетворен)[291]. Кроме того, управленцы требовались также и в новый пригород-спутник Сергели, что, опять же, было исполнено лишь отчасти[292]. Ташкентский электротехнический институт связи[293] уже давно нуждался в новых жилых и учебных помещениях, но до землетрясения никак не мог получить землю под их возведение. После же землетрясения прямо рядом с главным корпусом института был расчищен идеально подходящий участок. Однако, узнав, что за будущие работы ответственность несет РСФСР, а не ташкентские власти, институт подал в Совмин прошение передать ему участок в собственность[294]. Что из этого прошения вышло, не совсем ясно, но очевидно, что сам этот факт указывает на известное напряжение между участниками работ.

Все республики отстаивали собственные интересы, по возможности стараясь уменьшить свое участие. Руководство страны как могло давило на местные власти, однако же, когда те заявили об ограниченности возможностей поставок, ему не ничего оставалось, кроме как прислушаться к ним; строить меньше намеченного в Кремле не хотели, но, ознакомившись с цифрами, представленными республиками, были вынуждены пойти на попятную. Российские и украинские стройтресты не могли потребовать у Кремля больше денег, но вполне могли поставлять в город меньше напольных покрытий и в целом экономить на качестве материалов. Подобные трудности с поставками напоминают ситуацию с целевыми показателями советских пятилеток, хотя в данном случае поставщиками выступали уже целые республики, а не отдельные фабрики и заводы[295].

Обо всех этих проблемах в Москве прекрасно знали: каждый случай подробно расследовался, а на места высылались чиновники для наблюдения за ситуацией. Поскольку материалы прибывали издалека, было практически невозможно согласовать, кто, что и когда привозит, ввиду чего тысячи вагонов простаивали, потому что в Ташкенте не могли их оперативно разгрузить[296]. Очевидно, чиновники предпочли бы получать кирпич, произведенный тут же, в самом Ташкенте[297]. В местной прессе печатали снимки улыбающихся украинских бригад, но вот фотографий отбывающих восвояси рабочих, чей срок службы вышел, в газетах не появлялось. Согласно официальному отчету, к весне 1967 года «состав практически всех» строительных бригад из братских республик был «полностью заменен»[298]. Столь высокая текучка далеко не всегда позволяла квалифицированным кадрам оказаться в нужном месте, а также серьезно увеличивала транспортные издержки[299]. Даже более того: вагон за вагоном прибывали рабочие, не обладавшие не то что квалификацией, но даже «надлежащими» навыками[300]. Таким образом, правительству требовалось сократить расходы. Наиболее практичным способом являлось возведение зданий меньшей высоты, однако обсуждалось также и уменьшение ширины транспортных магистралей[301].