И все содрогнулось… Стихийные бедствия и катастрофы в Советском Союзе

Для каждой республики Кремль назначал конкретные цели: все должны были построить определенный метраж жилого пространства, но многим республикам подобный груз оказался не под силу. Практика установления для всех республик четкого количества требуемой площади и так была весьма спорной, но в данном случае Кремль еще и делал более заметным разрыв между возможностями бригад разных республик [Taubman 1973: vii][302]. Скажем, к сентябрю 1966 года Таджикская ССР, которая по плану уже должна была возвести пять домов (то есть пять тысяч квадратных метров жилья), лишь приступила к работе над фундаментом первого[303]. А к началу 1967 года лишь шесть республик выполнили назначенные им квоты; остальные восемь сильно отставали от плана[304]. Плелась в хвосте и РСФСР, хотя позже и сетовала, что плановый метраж изменили в ущерб показателям ее стройбригад[305]. Все это резко контрастирует с точкой зрения, представленной американским социалистом Майком Давидоу[306], писавшим тогда, что «Ташкент позволяет заглянуть в будущее, когда братство человеческое обуздает стихию», и что Ташкент – «живой символ братства советских городов» [Davidow 1976: 68–69] (курсив в оригинале). Огромный фронт работ пришелся на пригороды, важнейшими из которых являлись жилые массивы Чиланзар (в десяти километрах от центра Ташкента) и Сергели (в двадцати). Строительство Чиланзара было начато еще до землетрясения, так что работы просто продолжились; однако локальный, непритязательный прежде строительный проект теперь преобразился в знаковый, символ братской взаимовыручки и многонационального единения. Сергели же строился под эгидой армии, а не национальных стройбригад: с военной оперативностью уже в мае 1966-го вовсю заработали бульдозеры, а к октябрю люди уже перебирались на новые квартиры [Чиков, Журавлев 1976: 24, 65]. Пресса воспевала армейских героев, в условиях кризиса подставивших свое могучее плечо: то и дело в печати мелькали снимки вроде закладки «краеугольного камня» того же Сергели [Алдылов, Максумов, Турсунов 1970: 45].

Весь визуальный материал подчеркивал уникальную способность коммунистического государства преодолевать последствия даже самого серьезного бедствия; и вместе с тем наиболее интересными представляются панорамные кадры новых пригородов-спутников. Советские фотографы и режиссеры широко использовали подобные съемки, позволявшие показать журавлиные стаи строительных кранов, тянущиеся по всей линии горизонта. Так, панорамные съемки Сергели демонстрировали уже отстроенный жилой массив, который – что удивительно – на первый взгляд вполне можно было бы принять за рядовой американский городок: двухэтажные дома, рядами расположившиеся на отдельных клочках земли[307]. Многоквартирные дома, конечно, были нетипичны для американской глубинки, но фоторепортаж «Правды Востока» из Сергели с элегантными рядками частных домиков, казалось, был снят не там, а где-нибудь в пенсильванском Левиттауне[308]. Хотя советские власти и воспользовались землетрясением в качестве предлога для переселения жителей одноквартирных домиков в большие многоквартирные здания, некоторое количество частной недвижимости они все же сохранили; жить в девятиэтажном доме суждено было не всем[309].