И все содрогнулось… Стихийные бедствия и катастрофы в Советском Союзе

Авторы подобных воспоминаний отнюдь не склонны закрывать глаза на трагические судьбы ликвидаторов. Тем не менее отношение к аварийной фазе на удивление однородно в подобных постсоветских рассказах, остающихся при этом чуждыми столь распространенному в западных изданиях осуждению действий советских властей. Очевидно, уральские ликвидаторы переживали Чернобыль иначе, чем местные жители или те, кого эвакуировали из зоны. К тому же отношение к случившемуся изменилось уже после завершения строительства саркофага, когда стал очевиден масштаб трагедии.

Наряду с невероятными усилиями по эвакуации населения и консервации реактора взрыв имел и более затяжные последствия, варьировавшиеся в зависимости от региональных и социальных особенностей. Несмотря на то что Крымский полуостров по большей части не пострадал от радиации, строящаяся на его северо-восточном побережье атомная электростанция стала объектом нарастающих политических протестов. Наш обзор начнется с этого движения, потому что оно говорит о политической мобилизации, включавшей как ученых, так и активистов, верных советской науке, но разуверившихся в советской бюрократии. В зоне вокруг АЭС были приняты меры, типичные для всех советских катастроф: детей эвакуировали в пионерлагеря; республики перебрасывали стройбригады на помощь в строительстве нового населенного пункта для вывезенных чернобыльцев; все исполнялось по-военному, и армии отводилась ключевая роль; бюрократическая система выработала замысловатую систему оплаты труда «добровольцев», риск для жизни которых был тем больше, чем ближе они работали к активной зоне реактора[480]. В дополнение ко всем этим вполне привычным мерам реагирования московские чиновники столкнулись со все нарастающим разочарованием в среде местных коммунистов, оказавшихся по одну сторону баррикад с перестроечными аналогами неправительственных организаций.

Пока партийное руководство в Москве целиком сосредоточилось на ликвидации последствий чернобыльской катастрофы, сама она приобретала общерегиональный размах: где-то пытались совладать с устойчивым радиационным фоном, а где-то всеми силами противились строительству ядерного полигона чуть ли не рядом с жилыми домами. Десятилетиями как СССР в целом, так и руководство Украинской республики в частности были озабочены производством достаточного количества энергии для удовлетворения потребностей современного индустриального государства, так что и в республике, и во всей стране все большие надежды возлагались на атомную энергетику[481]. В пятилетний промежуток с 1980 по 1985 год потребление электроэнергии, генерируемой на советских АЭС, удвоилось [Gustafson 1989: 42]. На момент взрыва в Чернобыле строительство новых и модернизация устаревших атомных электростанций шли по всей Украинской республике. Надежды советских властей на атомную энергетику в октябре 1987 года символически отражались в скудно освещенных улицах Москвы: на время плановой модернизации на все электроэнергии не хватало [Marples 1988: 94].

Но недостача электроэнергии не уменьшала общественного авторитета антиядерного движения, сторонники которого протестовали против строительства атомных электростанций на Украине. Ядерные объекты пикетировались по всей Украине, но наиболее активные протесты имели место в Крыму, где уже велось строительство атомной электростанции. Активисты считали, что запуск электростанции чреват потенциально катастрофическими последствиями ввиду сейсмологических особенностей полуострова[482]. Во время землетрясения 1927 года крымчане волновались, что полуостров может оказаться под водой, но о том, чтобы вся его территория стала попросту непригодной для жизни из-за радиации, никто и подумать не мог. Поначалу активисты не давали о себе знать, и строительство, начавшееся еще в 1975 году, шло своим чередом; однако после Чернобыля все обеспокоились ужасающим качеством строящихся зданий будущей АЭС [Marples 1988: 108–109]. Началась ожесточенная пикировка с перешедшим практически на осадное положение директором электростанции. В мае 1988 года, в разгар перестройки, «Крымский комсомолец» опубликовал ряд статей, ставящих под сомнение целесообразность строительства АЭС, а к зиме 1989 года в газете уже регулярно выходили материалы с критикой проектов по увеличению выработки электроэнергии посредством использования атомных станций.