И всё-таки жизнь бесконечна

Борис Ефремов И всё-таки жизнь бесконечна

Борис Ефремов

На берегу протоки Енисея – славный городок Минусинск. Здесь я родился весной 1944 года, окончил среднюю школу, работал в местной газете, опубликовал первые стихи.

Затем… Впрочем, что было затем, я пропускаю. Поскольку всю жизнь у меня была одна-единственная учёба-работа – стихи, поэмы, проза. В моём ноутбуке скопилось более 70 электронных книжек. Помещённые на сайтах в Интернете, они обратились в пятьдесят тысяч публикаций. В эту книгу вошла их небольшая частица. Для тех, кто заинтересуется моими трудами – названия порталов и сайтов: «Стихи. ру», «Проза. ру», «Поэмбук», «Изба-Читальня», «Субкультура».

Думаю, о тематике стихов и прозы говорить тоже нет нужды. Пишу с девяти лет, опусы мои вобрали в себя шестьдесят пять лет жизни. А тут чего только не было. Но произошло главное – удалось узнать, осмыслить и принять умом и сердцем те грани Истины, которые сообщил Христос в Книге Книг.

Важным считаю недавнее вступление в Интернациональный Союз писателей. Его возможности – не надо желать лучшего.

Теперь до смерти будут сниться…

Теперь до смерти будут сниться
И эта улица, и дом,
И двор наш, и соседей лица,
И шум протоки за углом.
И не стареющие вроде,
Каким бы лётом жизнь ни шла, —
Отец у грядок в огороде
И мать на кухне у стола.
И плот сосновый, и протока,
И синий катер «Ленгидэп»,
И в майку спрятанный до срока,
Прихваченный из дома хлеб.
Песок на солнце раскалённый,
Воды зелёной пелена,
Когда жарою опалённый
Нырнёшь за камешком со дна.
И леденящая прохлада,
И ты, как пробка, рвёшься прочь…
И что ещё для сердца надо,
Чтоб помнить это день и ночь!

Мне только раз обидно стало…

Валентине

Мне только раз обидно стало,
Что нет в запасе ни рубля.
Зима. В больнице ты лежала.
Был день рожденья у тебя.
Но, как назло, никак на рынке
Я отыскать цветы не мог.
Вдруг – гладиолусы в корзинке,
Почти по сотне за цветок.
Вот все бы их! Чтоб выше шапки!
Чтоб тяжесть чувствовать в руке!
Но не купить цветов охапку,
Когда негусто в кошельке…
А ты одна в большой палате,
Вдоль тела слабая рука,
И не совсем, наверно, кстати
Три целлофановых цветка.
Ты улыбнулась. Задрожали
Ресницы. Снова боль сильней.
И так беспомощно лежали
Цветы на тумбочке твоей.

Истину искать – не на салазках…