И закружилась снежная кутерьма

Ватане не велела мешать гадающей Безымянной старухе, но я отправился вдоль прибоя, рассудив, что берег большой, и я вовсе не обязательно встречу ее. А увижу — поверну обратно!

Море бесконечно разворачивало и расстилало свой водяной свиток, перебирало камешки, выкладывало валик из водорослей, покрытый хрустящим льдом. В одном месте вода гоняла туда-сюда по камням маленькую морскую звезду. Я едва согнулся в ватных доспехах и успел поймать малышку прежде, чем волна смыла ее.

Забросил звездного ребенка подальше от берега. Надеюсь, я сделал ей хорошо, и никто не слопал звездочку, пока она опускалась на дно.

Я шел по берегу вправо, и путь впереди преграждала тьма. Потом я понял, что это всего-навсего скалы, закрывающие небо. И тут же увидел Безымянную. Она сидела на камнях, поставив оба локтя на плоский валун, и внимательно в него вглядывалась. Я постоял на приличном расстоянии, посмотрел на старуху. Древнее лицо ее исчертили морщины, похожие на трещины в скалах. Женщина и камни казались единым целым.

Я повернулся и пошел было прочь, но древняя Безымянная окликнула:

— Иване! Давно тебя зову. Ай, не слышал? Почуял, наконец, однако. Подойди сюда — вот что камни о тебе говорят.

Я подошел, поглядел на каменный «стол». Его рассекала надвое глубокая трещина. Имелись и другие — поменьше. Впадину, обращенную к морю, заполнял лед. Поверх всего этого валялись мелкие камешки, самых разных форм и оттенков.

— Это ты, — старуха приподняла, показала мне и опустила на место каменную пирамидку. Действительно, камень отдаленно напоминал меня, сидящего в рыболовных «доспехах».

— Это — твоя Ириной, — женщины-рыбы приняли творительный падеж имени «Ирина» за настоящее имя, и я не стал придираться. Старуха коснулась длинным костистым пальцем округлого светлого камешка. У нее было четыре фаланги!

— Видишь, — продолжала старуха, — Ириной совсем близко, ты уже почти нашел ее, но ваши камни разделены глубокой трещиной. Соединиться вы пока не можете. Она в море, — гадалка ткнула своим потрясающим пальцем в замерзшую лужицу на камне.

— Что значит: «в море»? Она ведь не утонула?

— Смотри хорошенько: сам увидишь.

Я стал смотреть на гадательный стол, от усердия не мигая. В глазах зарябило, и мне показалось, что камень-Иринка подпрыгивает и пляшет. Но я ничего не понял.

— Она живет в море, но как найти ее, камни не знают. Пойду, спрошу Анкы-келе. Жди меня здесь.

Старуха тяжело поднялась, опираясь на гадательный камень, заковыляла по берегу. Я хотел ей помочь, но она вошла в прибой и ловко нырнула. Я аж заморгал, но успел увидеть длинное гибкое тело, метнувшееся в глубину.

Я долго просидел у гадательного камня, и замерз. Потрясающая старуха не возвращалась. Тогда я решил полазить по прибрежным скалам. Они образовывали естественный парапет, я забрался на него и пошел, поглядывая в маленькие бухточки, в которых вода поднималась и опадала, украшая низ камней ледяной коркой и сосульками.

Какое-то водяное существо заинтересовалось мной. Оно следовало за мной и высовывало из воды голову. Голова была размером с футбольный мячик, а сам зверь, ну, где-то с толстого третьеклассника. Примерно так.

— Эй! — окликнул я морского пришельца. Он отплыл подальше от берега, несколько раз нырнул и закружился, словно танцевал. Наверное, выпрашивал подачку. Жаль, что у меня с собой ничего не было.

Я помахал зверюшке и пошел дальше, все время оглядываясь, чтоб не пропустить старуху, когда та вернется. Может, она сидит у этого Анкы-келе в подводной юрте и чай пьет с морепродуктами. Еще немного и я совсем научусь думать по-сказочному. Интересно, смогу ли при этом превращаться, скажем, в рыбу? А вдруг это умение сохранится, когда я вернусь в наш мир? Такие смешные мысли лезли в голову.

Зверь не отставал от меня. Он подплывал, лаял коротко и забавно, как клаксон, и быстро устремлялся вперед. Потом возвращался и снова лаял. Похоже, он звал меня куда-то. Надеюсь, что не заманивал.

В сказках Иван-дурак и Иван-царевич всегда помогают животным, а те в ответ помогают им. Я решил поступать по сказочной логике и пошел следом за зверем. Тот обрадовался, сделал несколько кульбитов, разбросав пригоршни водяных драгоценностей, и быстро понесся вперед, оглядываясь — иду ли я?

Может, у него детеныш в камнях застрял, и он просит помощи, или, наоборот, он сам детеныш, и мать его попала в беду. Только не похоже, что бы зверь боялся или страдал — уж очень весело он кувыркался.

Парапет спустился к воде. В этом месте начиналась новая каменная гряда, образовавшая бухту с маленьким каменным гротом. Цены бы такому пляжику не было, находись он в теплых широтах. Но и сейчас здесь было неплохо. Грот зарос ледяными кружевами, набрызганными прибоем, и целым оргАном из сосулек. Волны, проходя сквозь ледяную решетку, ухали, вздыхали и мелодично позванивали, почти разговаривали. Казалось: стоит только прислушаться — и поймешь слова! Только мешало тявкание веселой морской зверушки.