...и зелень глаз (СИ)

— Не мог. После того, что сотворил мой племянник, я хотел лично извиниться перед вами и проводить вас в ваши покои. Прошу вас.

Он галантно подал руку и пропустил королеву выйти первой. Её это не удивило. Всегда, когда с Микаей обходились дурно, появлялся Генрих Уриен. Всегда в точно выверенное время и место.

— Ваши извинения не станут извинениями Его Величества, лорд канцлер. Подобное поведение недопустимо. Я не какая-нибудь служанка и не стану терпеть подобное обращение.

— Не служанка. Это верно, — глубокомысленно произнёс канцлер, словно припомнил что-то… или кого-то.

— Кроме того, меня беспокоит безопасность дворца, — продолжала по-деловому королева, словно она только что сидела не в темнице, а в тронном зале. — Какое это по счёту убийство за последнее время? Лорд канцлер, вам следует выгнать командира стражи и назначить на эту должность более компетентное лицо.

— Командир стражи непременно получит свой выговор. Уверяю вас.

Весь путь до комнаты королева шла на шаг впереди канцлера с гордой осанкой как хозяйка положения. Произнесла «недопустимо» бессчётное число раз, отругала всех и вся. Напрасно Генрих рассчитывал на благодарность, и что спасённая дева чуть ли не кинется ему на шею.

Гордость этой женщины непоколебима.

***

Наутро Генрих только успел одеться, когда к нему в покои влетел взбешённый Арчивальд.

— Это ты её выпустил!

Генрих и бровью не повёл. Лишь махнул слугам удалиться, а сам продолжал смотреть в большое зеркало и поправлять изумрудную брошь на шейном платке.

— Дядя!

— Тише, Арчивальд. Хочешь опозориться на весь дворец снова?

— Опо… что ты вообще несёшь? Розалин убили! Повесили прямо над моей кроватью. Это просто…

«…недопустимо. Да», — мысленно закончил Генрих и чуть улыбнулся своей шутке, которую племянник, без сомнения, не понял.

— Что ты стоишь и красуешься? С тобой разговаривает твой король!

«А теперь он почувствовал себя королём. Только что орал как дитя малое».

— Почему ты выпустил эту кобылу, хотя я запретил? Она убила мою Розалин.

Генрих неторопливо оттянул манжеты на рукавах и только после этого повернулся к Арчивальду.

— Я выпустил королеву, Ваше Величество, потому что не она убила Розалин.

— Как не она? Да кто бы ещё?..

— Я.

Одно слово, и в комнате воцарилась тишина. Густая и вязкая, от которой могло запершить в горле и пропасть дар речи. Но лишь у того, кто не был готов. Кто вошёл сюда и попал в сети истинного хозяина положения.

Король от неожиданности отшатнулся. Генрих любезно улыбался ему, но глаза были холодны как камни склепа, безжалостны как старый грех.

— И я же приказал повесить её тело у вас, а затем и на площади.

— Ты… да как ты!..

— Все мы лишились своих «любимых собак», Ваше Величество. Так давайте вместе начнём всё сначала и будем ладить. Ради блага страны.

========== Глава 13. Дар ==========

— Седрик Гарден и вся его семья покинули столицу, лорд канцлер. В поместье никого не осталось. Дозорные видели, как они направлялись на север.

Генрих стоял лицом к окну и слушал доклад. Серую брусчатку перед дворцом золотило вечернее солнце. Недавно на том месте спрыгнул с коня разгневанный Седрик. Теперь он ускользнул из лап тени и отправился одни боги знают куда, держа в мыслях обиду на королевский дом.

— Полагаю, это к лучшему, — заключил командир стражи.

— Полагаешь? — обернулся к нему канцлер. — Румель, полагать буду я. А твоей задачей было исполнить всё, как приказано.

Командир напрягся. Канцлер редко звал его по имени — обычно, когда зол.

— Иди к хранителю канцелярии, — продолжал Генрих, — найди документы со списком имущества Гарденов и проверь каждый дом в стране. Найди Седрика.

— В каждом устроить пожар? — осторожно спросил Румель, но канцлер так сверкнул на него глазами, что он больше не стал уточнять.

Румель занял эту должность после смерти прежнего командира стражи. Тот, как и многие, погиб вместе с королевской семьёй, и во дворце стало пусто. На многие посты нанимали новых людей.

Ликованию Румеля не было предела, ведь он много лет добивался повышения, выслуживался перед командирами, но у них всегда находились кандидаты получше. Румель и мечтать не мог, что его старания заметит лорд Генрих.

Румель помнил свою первую встречу с ним. Сначала он даже решил, что перед ним сам король и назвал его «Величеством» — такая аура власти исходила от этого человека. Лорд Генрих только откашлялся, ничем не выдав свои чувства. Они поговорили, Румель отвечал уверенно и как по уставу. Всё шло хорошо, как вдруг напоследок Генрих загадал ему загадку:

«Люди собрались на торжество. Один притворится, что торжество настоящее. Другой сказал бы правду. И лишь для одного торжество воистину радость. Кто есть кто?»

Румеля поставило это в тупик. Чего он не ожидал, так это загадок и шарад.

«Полагаю… радоваться ненастоящему торжеству будет слепец… или глупец. Лгать — притворщик и плут. А правду скажет… смелый?» — пролепетал в ответ Румель.